— Цой понимал, что у популярности всегда две стороны?
— На исходе 80-х он впервые столкнулся с непониманием, завистью и обидой в среде своих. Цоя второй половины 80-х не приняли очень многие из тех, кто с ним начинал, — и Саша Липницкий, и критик Артемий Троицкий. Все хотели, чтобы он, как и раньше, пел про восьмиклассниц и бездельников. А у него начался героический период, — «Группа крови», «Перемен»… Все группы, вышедшие из Ленинградского рок-клуба, начинали в одинаковых условиях, но кто-то смог стать кумиром миллионов, а кто-то продолжал петь на квартирниках. Начались разговоры — Цой продался, пошёл на поводу у публики…
— Как он к этому относился?
— Не злился, но сказать, что вообще никак не реагировал, было бы неправильно. Он резко ограничил круг общения. Как-то сидели у него на кухне, он жарил яичницу — и вдруг говорит: «Знаешь, вот раньше после концерта хотелось с кем-то увидеться, пообщаться. А сейчас мне почти никто не нужен. Не хочется больше никуда идти».
