Перед масштабным апрельским вернисажем художник Марина Чуб рассказала «Снобу», за что так любит суровый стиль и пространственную живопись, и почему считает академическое образование важным для современного художника.
По первой специальности вы инженер ЭВМ. Как произошла творческая трансформация?
Художник во мне жил всю жизнь, но в спящем состоянии. Визуально полученная информация, особенные моменты запоминались, мысленно обрабатывались и становились в виртуальную «очередь» реализации. Интересно, что мама в доме раскладывала по цвету все красивое и составляла сложную палитру, а я исследовала, из каких цветов состоят тени в парке, папин костюм, небо. В узорах облаков я видела образы людей и зверей. Накопились образы в мыслях, захотелось написать на холстах, показать всем и самой увидеть.
И вы решили поступить в МГАХИ им. Сурикова?
С самого начала захотелось работать профессионально, изучить пропорции человека и основы композиции. А МГАХИ им. Сурикова — лучший, на мой взгляд, вуз для формирования и воспитания художника. До этого еще в Школе акварели Сергея Андрияки я три года изучала объем, светотень, тон — на самом деле, все это было непросто. Зато потом я уже смелее поступала в институт. Требования при поступлении серьезные. Кстати, сейчас в Суриковском открылась уже вторая мастерская современного искусства.
Сейчас многие художники работают без академического образования. Кажется, им это не мешает…
У всех разные цели и требования к себе. Чтобы хорошо написать человека, необходимо знать пропорции — и посвятить этому пять лет учебы! Зато во время обучения формируется художественное мышление, и пожалуйста — дальше можно хоть в абстракцию уходить. Можно попробовать себя в разных направлениях, а потом вернуться к реализму. Но в любом случае академическая база играет огромную роль, из института выходишь мастером и можешь написать вообще все что угодно.
А чем вам оказался близок суровый стиль?
Мне всегда нравилась живопись 50–60-х: палитра, острая композиция, многофигурные композиции сурового стиля. Интересны реалистичные изображения людей — тогда писали не просто изображение, а выстраданную, выношенную идею. Любимые мастера — Павел Федорович Никонов, Андронов, Егоршина, Виктор Попков.
Из современников кого бы отметили?
Мне нравятся Дубосарский и Виноградов: союз двух художников, яркий гротеск позитива, масштаб работ, исполнение. Люблю творчество Саши Купаляна. Нравится полет и мастерство исполнения Бато Дугаржапова. Острая композиция, смелые сочетания цвета, сложный розовый — выдающиеся в пейзажах Петрова Константина Витальевича. Вообще, интересно, откуда у художника, сурового по характеру, вдруг такое владение сложносочиненным розовым.
Вообще, я за то, чтобы написать идею, образ любым материалом — маслом, акварелью, карандашом, причем одинаково качественно. Среди моих любимых авторов много представителей прошлого — Корин, Дейнека, Цорн, Сарджент, — все они прекрасно владели техникой акварели и масляной живописи.
Вы тоже мастерски работаете в разных жанрах, а что наиболее полно выражает вас как автора?
Мне свойственно мыслить образами, не теряя художественной идеи, чтобы в конечном итоге соединить их в одном произведении. Каждую работу отрисовываю разными материалами: рисунок карандашом, затем идет акварельный поиск и проба цвета, дальше — первоначальное изображение акрилом и финальная работа — масло. Сейчас я увлечена пространственной живописью и энергией цвета — это основные работы на апрельской выставке.
Расскажите о ней подробнее.
Сейчас все еще в процессе подготовки, думаем над названием. Будет представлено около 100 работ, в том числе живопись и акварель: много пейзажей, готовлю несколько больших полотен размером 4,5 метра, одно из них — 7,5 метра в высоту. Это моя самая большая персональная выставка.
Среди ваших работ много очень эффектных импрессионистических. Почему он вам близок?
Интересно в разных стилях поработать. Хотя импрессионизм, конечно, близок очень. Особенно во Франции: когда видишь те самые кувшинки Моне, сразу хочется бежать за красками и становиться к холсту.
Как думаете, современный художник должен быть вовлечен в социальную коммуникацию с миром, или «искусство для себя» тоже имеет право на успех?
Художник вообще социально активный человек! Ему нужен зритель. Важна оценка, ведь самое страшное для художника — это безразличие. Разве сам для себя художник может существовать? А степень открытости миру может быть разной — от приватного пространства до большого мира, в котором он живет.
Как вы считаете, современный художественный процесс в России не оторван сейчас от общего, мирового?
Я люблю путешествовать. В последние годы побывала во Франции, Турции, Швейцарии. Мне одинаково интересны большие столичные музеи и галереи в небольших городках, например, в Нормандии, где я написала картины «Этрета». Но, если честно, мне больше импонирует внутренний туризм: Переславль-Залесский, Углич… Люблю побродить по Москве, в районе Чистых прудов погулять с собакой, обожаю архитектуру, парки.
У вас много работ посвящено Москве. Какого цвета для вас столица?
Прежде всего, это терракот и насыщенные цвета бульваров, глубокий серый цвет сталинской архитектуры. Это город достаточно темной палитры. А вот Петербург, наоборот, — золотистый, серебристый. Поскольку родилась я в Петербурге, очень его люблю, раз шесть в год обязательно приезжаю любоваться серо-розовыми набережными, темными водами Невы, каналов, кружевами скверов и оград, ритмом крыш, шпилей, скульптур и памятников.
У вас есть выставка, которая была представлена в ЦДРИ — «Мир, в котором я живу», слоганом которой стали слова «Хочу перерисовать весь мир, чтобы все увидели, как вижу его я». Расскажите, как это происходит и какой он — ваш мир?
Прекрасный зал, и это моя первая персональная выставка! Я люблю наблюдать, беседовать, знакомиться с новыми людьми. Каждый человек красив, обладает индивидуальностью, своим движением. Мне нравится рассматривать архитектуру, чувствовать ритм окон и городской пейзаж. Все это интересно изображать в движении, выразить эмоции на холсте, а для этого надо погрузиться в детали, а иногда — работать широкой кистью.
Беседовала Анна Сметанина