«Сноб» публикует рассказ из книги Цзоу Цзинчжи, основанной на воспоминаниях автора о детстве в Китае времен «культурной революции». Книга вышла в издательстве NoAge в переводе Ольги Козловой.
Игра на скрипке — настоящее искусство
Игра на скрипке — настоящее искусство. Ты переходишь от ноты к ноте, поднимая один палец и опуская другой. Если хочешь, чтобы эта нота не звучала по-дурацки, палец должен слегка дрожать, придавая ей очаровательное звучание, как бы оживляя ее. Эта техника игры на скрипке называется вибрато.
Выходишь со скрипкой в футляре с собрания в снежную бурю и сразу понимаешь, что такое образованная молодежь. Это люди, у которых помимо тюков с вещами, теплой обуви и кожаных шапок с собой есть еще и музыка. Когда вечером у огня начинаешь играть на скрипке, все сразу затихают. Это очень важно — успокоить и развлечь людей.
Если слегка коснуться пальцем струны, можно извлечь обертон. Он звучит осторожно и отдаленно, это мелодия, созданная самой музыкой, еще ее можно назвать теоретическим звуком, который получается, если следовать определенным правилам.
В общежитии не было места для скрипки. На кровати, полной людей, она будет всем мешать, а ночью кто-то может удариться о футляр и проснуться. Пол был завален тазиками для умывания и грязной обувью, оставлять скрипку там тоже не хотелось. Скрипка — не контейнер для еды и не полотенце: использовалась не каждый день, так что ее часто нечаянно роняли.
Для звуков скрипки тоже не было места. Например, вы, только что загрузив три машины угля, возвращаетесь в общежитие, грязные и уставшие. Кто-то набирает воду, моется, а ты, еле дотащив свое обессилевшее тело до какого-нибудь угла, достаешь скрипку и начинаешь разучивать пятый этюд по Кайзеру. Вдыхая запах пота, исходящий от тощих обнаженных тел соседей, очень трудно добиться изысканного и нежного звучания. В комнате тесно, повсюду руки и животы, шум воды, когда кто-то моется, ругань — в любое время дня и ночи. Иногда струны задевают чьи-то жесткие вонючие носки. Ты сосредоточенно смотришь в ноты и пытаешься точно вытянуть звук, но кто-то, изможденный работой, пытаясь уснуть, говорит: «Твою мать, пожалей курицу, убей лучше меня».
Многие называли игру на скрипке убийством курицы. Прошу прощения за грубость, но в суровых условиях люди становятся жесткими. Они скорее будут орать друг на друга, чем слушать упражнения на интервалы, и их можно понять. Каждый занимается своим делом, человек ко всему привыкает.
Настройка струн скрипки происходит в порядке соль-ре-ля-ми. Сначала настраивают струну ля, а затем, поочередно, остальные. Во время настройки всегда следует играть аккорды: ре и ля, ля и ми, соль и ре. Когда струны настроены правильно, два звука образуют гармоничное звучание. Странно, но голос человека никогда не сможет воспроизвести этот звук.
Когда кто-то назвал твою скрипку штрипкой, ты поправил его. Он не обратил на это внимания и продолжал называть ее по-своему, давая инструменту новое имя и демонстрируя свою простоту. Он сказал: «Эта штрипка действительно хороша, стоит дотронуться до нее, как она сразу делает шум». Согласитесь, это забавно — не у всего есть такая особенность. Например, кровать играть не может, а вот скрипка — совсем другое дело.
Приходится признаться, эти слова подрывают решимость прилежно заниматься по Кайзеру. Если называть музыку шумом, она воспринимается по-другому.
Перемещая указательный палец с одной ноты на другую, не меняя при этом струны, мы получаем переход. Переход позволяет ловко воспроизводить каждую ноту на всех четырех струнах. Здесь свои правила, позиции зафиксированы и не должны меняться как вам заблагорассудится. Соблюдение этих позиций помогает запомнить расположение каждой ноты и избежать неточностей в игре.
Кто-то с улицы услышал, как ты упражняешься, и высказал свое мнение: «Ты лабаешь эти вульгарные фальшивые мелодии из дешевых забегаловок, твоя западная эрху не может сыграть что-то, что близко крестьянам? Например, „Песню о восхождении на гору“ или „Эрланшань“. Сыграй что-то знакомое. Что? Тебе нужны ноты? Зачем? Мой слепой сосед из Тунси ни разу в жизни их не видел, но может повторить любую песню: „Украдкой смотрю на возлюбленного“, „Маленькая вдова“… Конечно, это все старые буржуазные вещи, да! Так вот, сыграй-ка „Охоту на горного тигра“».
Когда Паганини играл на самой высокой скорости, многие говорили, что у него связь с дьяволом. Кто-то утверждал, что видел черта у него за спиной. Почему дьявол, а не ангел? От такого вопроса и без того не самые румяные скрипачи бледнели еще сильнее. Некоторые ноты хранятся в сердце, ведь музыка — то, что можно спрятать в душе, не выставлять напоказ.
Я оставил скрипку в маленьком сарае, забитом инструментами — лопатами, кирками, рычагами, веревками, а еще резиновыми сапогами. Как только она там оказалась, мы оба — скрипка и я — с облегчением вздохнули.
Наступила весна, я пошел проведать ее и увидел, что в футляре поселилась семья мышей. Они разорвали бархат обивки и соорудили из него гнездо. Грызуны точили зубы о струны, проделали в корпусе ходы. В резонаторе хранили зерна пшеницы и кукурузы. Все изменилось… Музыка исчезла, скрипка больше не могла делать шум.