Выставка Бориса Кустодиева в Третьяковке: более 100 работ и редкие факты из жизни художника — рассказывает искусствовед Дарья Урядова.
Современники ожидали, что Кустодиев станет «вторым Репиным». Почему художник свернул с пути реализма и начал работать в своей манере?
Борис Кустодиев довольно быстро выделился из числа учеников мастерской реалиста Ильи Репина, помогал ему в написании грандиозного «Торжественного заседания Государственного совета 7 мая 1901 года». Но в начале XX века, когда он выпускался из Академии художеств, в русском искусстве уже набирали силу совсем иные течения: был популярен импрессионизм, зарождались модерн, символизм, неопримитивизм. Кустодиев, как и многие его современники, искал более декоративные формы. Его интересовала не столько точная фиксация действительности, сколько создание ярких, эмоциональных образов.
Обращение Кустодиева к эстетике лубка и ярмарочной культуры стало его визитной карточкой, но вызывало резкую критику современников. Как он смог, несмотря на это, утвердиться в статусе большого художника?
Долгое время в академической среде лубок считался «примитивным», простонародным искусством, недостойным «высокой» живописи. Кустодиев же вывел его на новый уровень, уровень станковой живописи, что раздражало консерваторов. Так, например, покупка Академией художеств кустодиевской «Масленицы» обернулась скандалом. Несколько членов комиссии по приобретению картин для музея Академии вышли из ее состава в знак протеста против «малограмотного кустодиевского лубка».
Кустодиев продолжал оставаться уважаемым портретистом: его работы заказывали Федор Шаляпин, Максим Горький, Анатолий Луначарский. Более того, нарком просвещения помогал ему с другими заказами, хоть и критиковал его «буржуазность». В 1923 году художник получил звание заслуженного деятеля искусств.
На фоне авангардных экспериментов Кустодиев смотрелся архаично. Художники вроде Казимира Малевича и Владимира Татлина видели будущее искусства в разрыве с традицией, Борис Михайлович же углублялся в фольклор, что молодым бунтарям казалось «ретроградством». Со временем стиль Кустодиева стал восприниматься как поэтичный памятник утраченной России, а все мы любим поностальгировать.
Работы, изображающие изобилие (например, «Купчиха за чаем» 1918, «Купчиха, пьющая чай» 1923), создавались в период голода и социальных потрясений. Кустодиев живет «в своем мире», не замечая бедствий?
Эти работы, действительно, контрастировали с реальностью. Но это не было ни бегством от действительности, ни ее игнорированием. Кустодиев прекрасно знал о происходящем. Встретив революцию с радостью, он довольно быстро разочаровался в ней. Сам жил в крайней нужде и подчас голодал. Его жена была вынуждена самостоятельно колоть дрова, чтобы отапливать квартиру. Из-за революции семья больше не могла ездить в любимый загородный «Терем», находившийся в Костромской губернии.
В условиях, когда реальность была мрачной и голодной, Кустодиев сознательно создавал образы, противоположные реальности — как мечту об изобилии, тепле, уюте. Его купчихи — последние представительницы исчезающего сословия, словно застывшие во времени.
Тяжелое положение Кустодиева усугублялось его физическим состоянием — после операции он оказался парализован и перемещался на инвалидном кресле, многое не мог делать самостоятельно, обращаясь к помощи супруги. Как это повлияло на эволюцию его творческого метода?
Паралич радикально изменил жизнь и творчество Кустодиева, но, как ни парадоксально, именно в этот период он создал свои самые узнаваемые и яркие работы.
Для работы ему сконструировали специальный мольберт с регулируемым углом наклона, позволявший писать лежа. Благодаря ему он продолжал создавать масштабные полотна. Тем не менее, после операции ему легче даются все же камерные вещи — таких работ он пишет значительно больше.
Кустодиеву все тяжелее выходить из дома. Частично и от этого меняется его метод работы. Художник больше не может писать с натуры, он создает картины в большинстве своем по памяти. Не имея возможности работать подолгу, он вырабатывает свой особый лаконичный, выразительный стиль.
Его поздние работы — это триумф духа над телом: в этот непростой период он создал самые «свободные» и радостные полотна в русском искусстве XX века.
Кустодиев написал «Русскую Венеру» на обратной стороне ранней картины «На террасе» — он был настолько беден, что ему не хватало на новый холст?
Его поддерживали многие деятели культуры — помогали с продуктами и другими необходимыми вещами. Но на холсты и краски не всегда хватало средств. Вмешалась и болезнь. Натягивать новый холст, видимо, было непросто, и он решил использовать уже готовый.
Из-за этого долгое время картина «На террасе» оставалась неизвестной, ведь висела лицом к стене. Почему он решил принести ее в жертву?
Трудно сказать. Ни один источник не раскрывает каких-то иных причин, кроме необходимости в большом холсте, и этот подходил.
Работа «На террасе» относится к раннему, еще репинскому, периоду Кустодиева. Кто знает, может быть, он не придавал такого большого значения этой картине, какое придаем сегодня мы. Да и та живопись сильно отличалась от нового Кустодиева, от его позднего периода. Возможно, он был недоволен картиной, что с ним случалось часто — доходило даже до обрезания холстов.
Кустодиев часто использовал как натурщицу свою дочь Ирину, для «Русской Венеры» девушка даже позировала отцу обнаженной. Сейчас это воспринимается как что-то дикое, а как это выглядело в те времена?
Для Кустодиева и его дочери это скорее было делом профессиональной необходимости, а не нарушением норм. Найти натурщицу было не так легко, Кустодиев был болен, работа в домашней обстановке оставалась единственно возможной. Тогда это воспринималось как допустимая практика. Открытой критики этого метода найти мне не удалось — возможно, из-за авторитета мастера на это не обращали внимания.
На протяжении истории многие художники обращались к близким за позированием, как из финансовых, так и из эстетических причин. В основном, конечно, художники рисовали обнаженными своих супруг, похожих случаев изображения дочерей не в юном возрасте я не могу вспомнить.
Кустодиев создал обширную галерею портретов современников, некоторые из них скрывают за собой неожиданные истории. Какая ваша любимая?
Конечно, про Шаляпина и его «ворованную» шубу. Знаменитый портрет певца выставлялся у нас в Музее русского импрессионизма на выставке «Точки зрения» в отдельном спецпроекте, посвященном Федору Ивановичу, и я обожала рассказывать эту историю нашим гостям.
Так, Шаляпин практически с первого знакомства старался помогать Кустодиеву во всем и, став режиссером (и, конечно, главным исполнителем) оперы Александра Серова «Вражья сила», решил привлечь его к постановке. Федор Иванович убедил художника поработать вместе, но последний поставил условие — он напишет портрет Шаляпина, и непременно в роскошной шубе, в которой тот приехал на встречу. В книге воспоминаний певец так цитирует дальнейший диалог:
«— Ловко ли? — говорю я ему. Шуба-то хороша, да возможно — краденая.— Как краденая? Шутите, Федор Иванович.— Да так, говорю, — недели три назад получил ее за концерт от какого-то Государственного Учреждения. А вы, ведь, знаете лозунг: “грабь награбленное”.— Да как же это случилось?— Пришли, предложили спеть концерт в Мариинском театре для какого-то, теперь уже не помню какого — “Дома”, и вместо платы деньгами али мукой предложили шубу. У меня хотя и была моя татарка кенгуровая, и шубы мне, пожалуй, брать не нужно было бы, но я заинтересовался. Пошел в магазин. Предложили мне выбрать. Экий я мерзавец — буржуй! Не мог выбрать похуже — выбрал получше.— Вот мы ее, Федор Иванович, и закрепим на полотне. Ведь как оригинально: и актер, и певец, а шубу свистнул».
Беседовала: Анастасия Чиркашенко
Выставка работ Бориса Кустодиева продлится до 28 сентября.
Прослушать лекции Дарьи Урядовой и других лекторов площадки «Прямая речь» можно на сайте.