В Мультимедиа Арт Музее проходит выставка фотографа Валерия Плотникова, организованная при поддержке Фонда Still Art. Его портреты — это летопись советской культуры: Владимир Высоцкий, Алиса Фрейндлих, Михаил Барышников, Иннокентий Смоктуновский и многие другие звезды театра, кино и музыки запечатлены в его объективе.
Плотников был не просто модным портретистом, которого охотно публиковал журнал «Советский экран». Его звали на съемочные площадки, где рождалась классика, и в творческих кругах за ним закрепилось прозвище «фотограф-режиссер».
Это не было преувеличением. Плотников не щелкал затвором, ловя случайный момент, — он ставил кадр, как спектакль. Его задачей было не просто запечатлеть актера в роли, а поймать и зафиксировать тот самый миг слияния, когда личность артиста и его персонаж рождают нечто совершенно новое. Его режиссерская дотошность порой становилась легендой. В 1970 году он работал на площадке «Дяди Вани» Андрея Кончаловского, снимал Иннокентия Смоктуновского в интерьерах усадьбы, с картами в руках. Но тот самый, главный портрет был сделан лишь через три месяца после того, как съемки закончились. Все это время Плотников ждал, пока у Смоктуновского отрастет борода нужной длины — та, что соответствовала его, плотниковскому, образу русского героя.
На съемках фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» Никита Михалков был не только актером, но и режиссером. Но перед камерой своего старого друга, однокашника Плотникова, он расслаблялся и просто играл, демонстрируя всю мощь своего таланта к перевоплощению. Поэтому и снимок получился не репортажным, а законченным портретом, в котором человек и его персонаж слились воедино. Интересно, что прямо там, на съемочной площадке, Никита Михалков и манекенщица Татьяна Соловьева сыграли свадьбу.
Годом ранее, в 1971-м, Плотников попал в совершенно иной мир — на съемки «Соляриса» Андрея Тарковского. Исполнитель главной роли Донатас Банионис вспоминал, как сложна была эта работа. Герметичная, очень личная философия Тарковского требовала полного погружения, которое давалось мучительно. Этот напряженный внутренний диалог, попытку нащупать то, что хотел режиссер, Плотников и постарался передать в своих кадрах.
Иногда один снимок мог рассказать целую историю о фильме. Так вышло с «Агонией» Элема Климова. Плотников запечатлел режиссера и актера Алексея Петренко, сыгравшего Григория Распутина, сидящими рядом. Этот кадр стал метафорой всего фильма: интеллигентный, рефлексирующий Климов и дикая, одержимая энергия, которую Петренко так гениально воплотил в своем герое. Виталий Соломин и Василий Ливанов на съемках «Сокровищ Агры» в 1982 году — это больше, чем фото. Актеры, игравшие Холмса и Ватсона семь лет, казалось, почти не выходили из образов, хотя в жизни, по словам многих, были далеки от своих сдержанных английских героев. Плотников создал одну из самых обширных своих киносерий, словно пытаясь оставить в вечности каждое мгновение этого дуэта, в который были влюблены зрители нескольких поколений.
Сменилась эпоха — изменилась и эстетика. Для официальной афиши драмы «Кавказский пленник» (1996), которую заказал «Мосфильм», Плотников создал шедевр иллюзии. Олег Меньшиков и Сергей Бодров-младший сняты в декорациях, неотличимых от далекого горного аула, — голый кирпич, обвалившаяся штукатурка, копны сена, кувшины для масла и вина. Трудно поверить, что этот кадр был кропотливо выстроен не в горах, а в фотостудии. А сам натюрморт из деталей быта отсылал к вечной теме — размышлению о ценности жизни перед лицом войны. Но Плотников был не только человеком кино. Он много снимал в театре. В историю вошли его снимки с репетиций новаторского спектакля Сергея Юрского «Игроки XXI» — первой продюсерской постановки в постсоветской России. Плотников не раз восхищался смелостью Юрского, собравшего на сцене МХАТа невероятный звездный состав. А «Ленком» стал для него вторым домом: в конце 80-х — начале 90-х фотограф снимал там почти все репетиции Марка Захарова, Евгения Леонова, Григория Горина, а в фойе театра даже продавались его альбомы.
Зачем движущемуся искусству кино и театра статичная фотография? Возможно, именно в ней, в замершем кадре, лучше всего сохраняется не просто история съемок, а та самая магия — момент, когда актер перестает быть собой и на наших глазах рождается новый, знаковый образ, который благодаря таланту Плотникова навсегда остается в коллективной памяти.
Автор: Анна Сансиева