Одиссея девушки из бедной рыбацкой деревушки в Восточной Фризии, основавшей чайную империю. «Сноб» публикует фрагмент из книги, вышедшей в издательстве РИПОЛ классик.
Новость о кораблекрушении распространилась как лесной пожар. Лене протиснулась сквозь толпу зевак и тех, кто остался позади. Ее отец уже был в лодке и разворачивал парусину.
— Какой корабль-то? — раздался крик слева.
— Мекленбургский! — крикнул кто-то в ответ.
— Англичанин!
— Пруссак!
— Лене! Отвязывай веревку!
Лене с ловкостью развязала узел и бросила веревку в лодку. Отец уже поднял парус и завязал рифы. Ветер ворвался в парус, заставив его громко хлопать.
— Все на палубу! Все на палубу! — раздавались крики с других суденышек, побольше. — Тяни крепеж! Рифы выбирай! Поднимай реи!
Самые проворные начали покидать гавань.
— Черт! — закричал Генри, когда мимо них пронеслась «Грете» Йорга, двухмачтовый хукер, самое большое судно Хогстерварда. Его бушприт почти врезался в борт их лодки. Лене слышала, как скрипит дерево и хлопают паруса на ветру. На мгновение показалось, что они вот-вот столкнутся.
— Эй! — закричал отец, сжав кулак от ярости. — Хочешь нас угробить, подлец?!
Йорг, стоявший возле бушприта, показал в их сторону непристойный жест. Широкоплечий крепкий мужчина с морщинистым лицом и руками твердыми как камень. Его сыновья гордились тем, что якобы могли доплыть на «Грете» до берегов Шотландии. Были ли их рассказы правдой? Никто не хотел выяснять. Главное — как хорошо это звучало долгими вечерами между выходом в море за рыбой или в мясной лавке, где перед большими праздниками Лене выпрашивала объедки. Она могла долго стоять в углу незамеченной, прежде чем ее обнаруживали, после чего следовала гробовая тишина, к которой она уже привыкла.
— Лене! — закричал ее отец. — Ветер крепчает! Бери круче к ветру!
Она ухватилась за шкоты, чтобы натянуть парус.
— Тяни! Тяни сильнее!
Лене изо всех сил тянула канат, а отец стоял на корме и яростно поворачивал штурвал.
— Лене! Проклятье!
Она всем телом навалилась на шкоты, упираясь деревянными башмаками в шершавую палубу, и медленно, очень медленно их лодка начала набирать ход, прорезая ветер и направляясь в открытое море. Волны сразу же налетели на борта, как дикие, голодные звери. Лене промокла до нитки. Соленая вода заливала глаза, и она, моргая, вытирала лицо рукавом.
Задыхаясь от напряжения, она закрепила канат и только тогда смогла оглядеться, чтобы посмотреть, где находятся другие. Ветер завывал, и каждый раз, когда они поднимались на гребень черной волны, ей открывался новый, пугающий вид на охваченную штормом ночь.
«Грете» уже ушла далеко вперед, но старая маленькая лодчонка Генри уверенно держалась в среднем ряду охотников за наживой.
— Куда? — закричала Лене.
— Круче на северо-восток! За остальными!
— К Лейбухту!* Вокруг Лейхорна пойдем!
Это было недалеко. В хорошие дни путь занимал меньше получаса. Но в такую погоду… Лене не привыкла управлять лодкой. Генри брал ее с собой всего несколько раз, и тогда не было такого ненастья, как сейчас.
— А на другой стороне уже знают, что произошло? — спросила она, имея в виду людей, живущих к востоку от мыса.
Берег в этом месте изгибался в море, словно согнутый палец, слева находился Хогстервард, а справа — Утландсхорн. Теперь началась настоящая гонка: кто первым доберется до места, куда вынесло добычу из трюмов. С обеих сторон будут сходиться и драться за бочонки и ящики. Лене стало не по себе от этой мысли. Когда дело касалось выживания, никто не проявлял сострадания, особенно к беднякам вроде них с отцом, плывущим на полуразрушенном корыте.
Сам Генри держался уверенно. Стоял расставив ноги, как, должно быть, делал это в юности, до несчастного случая. Сердце Лене бешено колотилось в груди. Ух, какая гонка! А ее отец — настоящий герой. Горечь, съедавшая его в последние годы, улетучилась, здесь он был в своей стихии. Глаза сверкали, а голос звучал так сильно, как Лене никогда и не слышала.
— Вперед! Вперед! — кричал Генри, обгоняя «Грете» на расстоянии. Йорг сжал кулак и прокричал что-то, но ветер тут же поглотил его слова. Было удивительно светло, должно быть, из-за луны, которая то и дело выглядывала из-за стремительно бегущих облаков.
Лене запрещала себе думать о людях с потерпевшего крушение корабля. О том, что там сейчас происходит или совсем недавно произошло…
— Что это за корабль? — спросила она, перекрикивая ветер.
Генри только плечами пожал. Он напряженно смотрел на берег — длинную темную полосу, лежавшую в полумиле от них.
— Фрегат или луггер. Может, со льдом, если из Англии.
— О нет! — В последнее время англичане начали отправлять быстрые, маневренные суда на Карибы, чтобы обеспечивать плантаторов льдом. Но если груз упадет в море, даже в холодной Северной Атлантике от него не останется и следа.
— Или соль, — усмехнулся Генри. — Или чай.
— Только не это! — Чай был самым драгоценным грузом на кораблях и самым уязвимым, если соприкасался с морской водой. Лене мечтала о чем-то более надежном, например о сундуке с шелком или золотыми монетами. Но чаще всего на берег выбрасывало расколотые доски, а однажды — такое случалось очень редко и стало почти легендой, — вынесло бочку с бренди. После прилива вода приносила рваные паруса, кухонную утварь, пустые мешки из-под кофе, бочки с нефтью. А иногда… Лене зажмурилась. Иногда и мертвого моряка.
— Черт возьми!
Лене испуганно посмотрела на отца.
— Маяк!
Сквозь тьму прорезался яркий свет.
— Вот он.
— Да, но зажегся только сейчас! Вот подлецы, вот безбожные псы!
Он с яростью налег на штурвал, пытаясь удержать курс.
— Может, ты ошибся?
Но нет, он не ошибся. Теперь, когда сигнальный огонь снова горел на вершине башни, видимый издалека, даже слепому стало бы ясно, что какое-то время сигнала не было.
— Думаешь… его потушили специально?
Генри мрачно кивнул.
— Надо возвращаться. Не хочу быть в это замешанным. Если это всплывет, нас всех повесят.
Не было преступления ужаснее, чем намеренно погасить маяк. Отвратительнее злодеяния не придумать — завлекать корабли на верную гибель.
— Разворачиваемся? — спросила Лене.
Отец кивнул. Лене поползла к носу лодки, выполняя отрывистые приказы с кормы. Медленно, очень медленно лодчонка начала поворачиваться. Паруса возмущенно
хлопали на ветру, и откуда-то донеслись хриплые крики. Вероятно, с других лодок, хозяева которых не понимали, почему кто-то взял да развернулся так близко от цели.
Однако море не собиралось сдаваться. Казалось, оно всеми силами сопротивляется, пытаясь сбросить деревянное суденышко со своей спины. Крики отца тонули в воющем ветре и ревущих волнах. Руки Лене были стерты до крови, несмотря на то что они давно уже покрылись мозолями. Ноги дрожали от усталости, сил едва хватало.
— Лене! — закричал он. — Лене!
Она обернулась, и это было ошибкой. Веревка сорвалась и выскользнула у нее из рук. Лене не успела поймать конец — гик развернулся, с силой ударил Генри и сбил его в бурлящую воду.
— Отец! — в ужасе закричала она.
Гик вернулся, и девушка чудом успела пригнуться, чтобы самой не оказаться за бортом. Свободный конец веревки свистел в воздухе, словно кнут. Она бросилась к нему, не обращая внимания на жгучую боль, которую соленая вода вызывала в израненных ладонях. Завязала узел и как можно быстрее побежала к рулю.
— Отец! — закричала Лене снова, чувствуя, как холод и отчаяние сковывают ее, словно она сама тонула, погружаясь в глухую, непробиваемую темноту. — Генри!
Он пропал. Лодка взобралась на гребень очередной волны. Лене удалось мельком взглянуть туда, где исчез ее отец. Остальные лодки уже добрались до мыса Лейхорн, а лучи маяка тянули за собой призрачные полосы света по черному морю.
— Отец! — Отчаяние разрывало ее грудь. Слезы застилали глаза, и под победоносный вой ветра лодка снова спустилась с волны и начала забираться на следующую.
Руки Лене тряслись, она кричала, молилась, рыдала, уже не зная, сколько прошло времени и как далеко лодку унесло от того места, где упал Генри. В порыве чувств она плюнула на свои руки — на эти бесполезные предательские руки, которые не смогли спасти собственного отца.
— Help!** — раздался крик откуда-то издалека. — Help!
— Сюда! Сюда! — закричала Лене в ответ.
Она принялась судорожно оглядываться по сторонам. Сердце колотилось как безумное. Ветер хлестал ее мокрыми волосами по лицу, юбка прилипла к ногам. Она нащупала спасательный канат, готовая в любой момент бросить его за борт.
— Help!
Увидев на гребне следующей волны голову и две взлетающих руки, она изо всех сил бросила веревку в ту сторону. Голова и руки исчезли, потом снова появились, когда лодку подбросила волна.
— Хватайся! — взмолилась она. — Хватайся, ради всего святого!
Веревка натянулась. Кто-то схватил конец! Разум еще отказывался понимать, что произошло, но короткого рывка хватило, чтобы собрать последние силы. Лене крепко
держалась за руль. Соленые брызги били ей в лицо. Она поспешно вытерла глаза и посмотрела на веревку. «Только не отпускай, — молилась она, — только не отпускай!»
Берег становился все ближе, и ветер стал ослабевать. Лене не знала, где находится. Ничего, Генри знает. Нужно только добраться до мелководья, чтобы он смог забраться обратно в лодку.
Теперь она решилась оглянуться назад. Веревка была натянута метров на десять, и она смогла разглядеть мужчину, который из последних сил держался за нее.
Это был не Генри.
В следующее мгновение накатила очередная волна, скрывая мужчину из виду.
Лене судорожно втянула ртом воздух. Может, ошиблась? В напряжении она ждала следующую волну, и эти несколько секунд казались вечностью. «Это он, — повторяла она про себя. — Иначе не может быть. Откуда здесь мог появиться кто-то другой?»
И тут она вспомнила о корабле, который, получается, направили на гибель. Должно быть, это кто-то из команды.
Нет, ее разум отказывался принимать это. «Нет, нет, нет!» — кричало все внутри ее.
Лодка снова подпрыгнула на волне, и когда опустилась, из темноты на нее уставились отчаянные глаза мужчины, которого она никогда в жизни не видела.
Его лицо исказил ужас, смертельный ужас. Но было еще что-то, чего Лене не могла понять: утопающий выглядел совсем не так, как люди, которых она знала.
С неистовой яростью Лене отвернулась к берегу. Вскоре под килем раздался скрежет. Еще метр-два — и лодка остановилась, накренившись набок. Она отпустила руль, бросила якорь и, закрыв лицо ладонями, упала на колени. Наклонилась вперед, кусая губы от боли. Руки свело, и она не могла их разжать. Все ее тело содрогалось от безудержных рыданий.
— Help, — снова закричал он. — Pull! Pull!***
Высокий юный голос. Такой же потрясенный и испуганный, как у нее самой.
Девушка вытерла лицо тыльной стороной руки и шатаясь поднялась на ноги. В полумраке она едва могла различить, кто там стоит в ледяной воде по пояс. Возможно, юнга или молодой матрос. Его зубы стучали, все тело дрожало от холода. Он все еще держал в руках веревку. Лене перегнулась через борт и протянула ему руку. И чуть не вскрикнула от боли, когда он ухватился за нее. Собрав остатки сил, Лене втащила юношу на борт.
Он рухнул на доски прямо перед ней. Сжался в клубок, кашлял, хрипел, потом выплюнул около литра морской воды и, наконец, тихо заскулил.
* Лейбухт — залив в Восточной Фризии на северо-западе современной Германии.
** Помогите! (англ.)
*** Тяни! Тяни! (англ.)