35 лет назад, 15 августа 1990 года, погиб Виктор Цой. «Сноб» публикует отрывок из книги Александра Кушнира «КИНООБЛУЧЕНИЕ».
Александр Кушнир:
Про группу «Кино» написано, наверное, пару сотен книг, выпущена масса фотоальбомов, снято десятки кинофильмов. При внимательном рассмотрении всего этого богатства я понял, что в лучшем случае всё это — только вершина айсберга. Как это часто бывает, самое интересное осталось под водой. И я немного испугался, что огромное количество живых историй превратится в Атлантиду или в очередной бронзовый памятник Цою.
В итоге я взял массу интервью и заканчиваю работу над книгой, которая называется «КИНООБЛУЧЕНИЕ». Это авантюрная история восхождения купчинского паренька: от панк-эпохи в группе «Автоматические удовлетворители», через «Гарин и гиперболоиды» — до великих альбомов, записанных в студиях у Тропилло и Вишни, до стадионных туров с альбомами «Группа крови» и «Звезда по имени Солнце». Неприукрашенная история группы «Кино» готовилась в течение многих лет, в полиграфической версии книга выйдет в 2026 году.
В день 35-летия смерти Цоя фрагменты из неё публикуются впервые.
Глава 1. Инвалиды рока
«Вечность в музеях проходит испытательный срок».
Боб Дилан
После того как Виктор сблизился с Марьяной, в ансамбле оказалось три полноправных участника. И вскоре это событие дало «обратный эффект»: появление в «Кино» директора/имиджмейкера стало смещать акценты в отношениях Цоя и Рыбина. Дело в том, что Марьяна Родованская была на три года старше Виктора по паспорту — и на миллионы световых лет астрально. Со стороны казалось, что она познала в этой жизни буквально всё. К моменту знакомства с Цоем она дважды побывала замужем: один брак оказался официальным, а второй — гражданским. Весной 1982 года девушка вновь собиралась пойти в ЗАГС — на этот раз, вы не поверите… с Игорем «Панкером» Гудковым.
«В процессе записи альбома Цой ухитрился увести у Панкера невесту, — вспоминал Лёша Рыбин. — Не из-под венца, но почти: заявление уже было подано в ЗАГС, но Марьяна, к недоумению Гудкова, стала затягивать процесс. В конце концов Панкер накрыл Витю и Марьяну с поличным, застав их после квартирного концерта в тёмной комнате на кровати — целующихся и милующихся. Всё случилось так, как и должно было случиться в подобных ситуациях, — с дракой Цоя и Гудкова, в которой никто не победил, так как оба были сильно расстроены: Панкер — потерей невесты и друга в лице Виктора, Цой же тем, что обидел друга Панкера и, в общем, потерял его».
Другими словами, романтический выбор Марьяны пал на музыканта «Кино». Работая администратором в цирке, она в свои 23 года была образованной личностью и, выражаясь языком Гребенщикова*, «читала всё, что нужно, и это наверняка». Будущая жена Цоя неплохо разбиралась как в современном искусстве, так и в западной рок-музыке. Кроме того, у неё хватало вкуса и иронии понимать, что представляет собой ленинградский рок-клуб. Неудивительно, что ко всей этой самодеятельности она относилась по-снобски — подобного цирка ей вполне хватало и у себя на работе.
Тут стоит оглянуться назад и обратить внимание на человеческие качества её нового возлюбленного. В их паре многое работало, как говорится, «на контрасте». По воспоминаниям перкуссиониста Олега Валинского, «19-летний Цой всегда был очень скрытным человеком». Эту точку зрения разделял и первый биограф «Кино» Александр Житинский, который признавался: «Цой в юности был очень закомплексованный и зажатый, но умел терпеть и знал свой путь». Лёша Рыбин, вспоминая те времена, рассказывал: «Виктору казалось, что девушки его не любят… На вечеринках он забивался в угол, стеснялся и сильно напивался. И впоследствии Марьяна помогла ему, чтобы он обрёл своё место и стал крепко стоять на ногах».
Услышав песни Виктора, очарованная Родованская мгновенно позабыла про бывших кавалеров. Она поняла, что держит в руках необработанный алмаз, и занялась его тщательной шлифовкой. Одновременно пошла на немалые жертвы, забив на карьеру художника, отказавшись поступать в Мухинское училище. Теперь главным проектом в её жизни стала группа «Кино».
Вскоре её эмоциональные вложения повлияли на Цоя. Не могли не повлиять. Буквально за несколько месяцев у Виктора словно выросли крылья. У него появилась необходимая для потенциальной рок-звезды уверенность в себе, которая со временем переросла в дерзость и жёсткость. После просмотров видеофильмов с Брюсом Ли и написания эпохальной композиции «Последний герой» Цой обрёл устойчивый взгляд на собственное творчество.
Любопытно, что выражались эти воззрения не совсем обычным образом. Уже осенью 1982 года Виктор начал делать заявления о том, что «в группе не может быть двух лидеров». При этом извечная недоукомплектованность команды его абсолютно не смущала. Он был уверен, что идёт верной дорогой, и именно это — его «путь воина».
После судьбоносной фразы о «двух лидерах» что-то в сознании Лёши Рыбина треснуло и дало сбой. Он начал обращать внимание, как его друг стал меняться прямо на глазах. И Рыбу эти изменения — вы удивитесь — совсем не радовали.
А начиналось всё с мелочей. К примеру, Цой, немного подустав от извечных алкогольных приключений своего друга, придумал сатирическую эпиграмму: «Есть у меня приятель Рыба, был прозван так за длинный нос. И сколько лет его я знаю, всё на устах один вопрос — “Когда пойдём опохмеляться?” Других слов не знает он. Живёт — и рад тому повеса, что он не ёж, не кот, не слон».
Затем Виктор начал изобретать разные предлоги, чтобы поменьше репетировать. На репетициях чудил и, к примеру, категорически отказывался петь стоя. Часто капризничал и пел только на кухне, вальяжно развалившись на стуле. Теперь деньги за концерты «Кино» делились на троих. Понятно, что гонорары выпадали нечасто и мгновенно пропивались, но факт нового хозрасчёта, по мнению Рыбина, был налицо. И Лёша не на шутку обиделся.
«Толчком ко всем конфликтам послужила Марьяна, — признавался он в интервью журналу “Рокси”. — Всякое дело остаётся делом, пока в него не вмешиваются бабы. Так случилось и на этот раз. Цой почему-то включил свою барышню в группу — в качестве гримёра, костюмера или там кого ещё. Ну что — я ладно. Марьяна — член группы “Кино”, может, это и звучит для неё приятно… Но тут оказалось, что и делить мы теперь будем всё на три части — Цою, мне и гримёру-костюмёру».
Взвалив на себя всю административную деятельность, Рыба организовал новую звукозаписывающую сессию — в городе, где кроме Дома юного техника подпольных студий не было и близко. Тем не менее осенью 1982 года он сумел договориться со звукорежиссёрами Малого драматического театра о записи нескольких композиций. Откуда-то Лёша выцепил профессионального барабанщика — причём со своей ударной установкой. В итоге за несколько смен была зафиксирована почти половина альбома — никто и пикнуть не успел. Бюджет был смехотворен и равнялся нескольким поездкам на такси.
«Я помню, как после этой записи Цой с Рыбой в состоянии эйфории ввалились к нам в квартиру около полуночи и буквально физически принудили нас послушать плёнку, — вспоминал позднее Майк Науменко. — Забавно, что по прихоти судьбы с ними тогда играл “наёмный” барабанщик Валера Кирилов, который спустя несколько лет стал членом группы “Зоопарк”. А вообще Цой очень умело использовал людей. Он всегда знал, как заводить нужные знакомства, был холоден и расчётлив в отношениях».
Удивительно, но вскоре Цой к этой сессии охладел, хотя Лёше Рыбину она казалась удачной. В свою очередь, Виктору там не нравилось буквально всё — звук прямых барабанов, сырые аранжировки, баланс голоса и инструментов. После некоторых колебаний было решено запись не возобновлять, а саму плёнку «заморозить» до лучших времён. Нужно ли говорить, насколько это авторитарное решение застало Рыбина врасплох? Фактически его работа была пущена «под откос», хотя самого гитариста конечный результат устраивал. В частности, в истории «Кино» это была первая сессия, записанная совершенно самостоятельно — без помощи БГ*, Тропилло и Майка.
Вскоре журнал «Рокси» опубликовал традиционные «итоги 1982 года» — на этот раз глазами Бориса Гребенщикова*. Друг Цоя и Рыбы в своём хит-параде поставил на первое место «Кино» — группу, которая разваливалась прямо на глазах.
***************************************************************
В начале зимы стало известно, что в честь тридцатилетия Севы Гаккеля рок-клуб решил провести совместный концерт «Кино» и «Аквариума». Узнав об этом, Цой предложил подготовиться к выступлению, усилившись друзьями из «Аквариума». В свою очередь, Рыбин попытался пригласить новых музыкантов, чтобы наконец-то сформировать стабильный электрический состав.
Примерно в это же время Витя с Марьяной стали снимать квартиру — вначале на Московской площади, а потом — на проспекте Маршала Блюхера. Именно туда Рыбин подогнал новичков: басиста Максима Копылова и виолончелиста Юру Каспаряна — с целью планомерно подготовиться к выступлению в рок-клубе. В результате все благие намерения закончились плачевно, и Алексей получил от «художественного руководителя» небольшую взбучку.
«Когда мы приехали к Витьке, и я представил ему кандидатов в концертный состав, Цой увёл меня на кухню, — вспоминал Рыбин в книге „КИНО с самого начала“. — И неожиданно устроил мне небольшой нагоняй — впервые за всё время нашей дружбы. Он был недоволен тем, что я привёл к нему незнакомого человека — Каспаряна. “Что ты водишь сюда кого тебе в голову взбредёт?” — говорил он, хотя я впервые привёл к нему нового музыканта, да и то по делу. — “Ничего я не хочу слушать. С Максом сейчас будем репетировать. И без меня не решай вопрос — кто у нас будет играть!”»
Такие фразы Цой себе раньше не позволял — теперь влияние Марьяны и впрямь было налицо. Правда, после репетиции Виктор попытался извиниться и включил в состав Каспаряна (в качестве гитариста), но «смертельная тень уже нависла над городом». Поэтому неудивительно, что выступление «Кино» получилось неудачным. И хотя архивные фотографии концерта выглядят респектабельно, это был тот самый случай, когда форма не соответствовала содержанию.
В зимний день 19 февраля 1983 года всё пошло не так с самого начала. Когда на сцене раскрылся занавес, взорам зрителей предстали музыканты, которые, сидя на стульях, продолжали настраивать инструменты. Бас-гитара оказалась не подключена к усилителю, из-за чего Мише Файнштейну пришлось героически пробираться на сцену — чтобы капризный агрегат наконец-то заработал. Судя по всему, нового басиста «Кино» такие мелочи волновали в последнюю очередь.
Цой играл на 12-струнной гитаре и исполнил в финале несколько новых песен: «Последний герой», «Троллейбус» и «Ночной грабитель холодильников». На этой «композиции ужасов» Рыбин попытался сымитировать «мистическое шоу вампиров». Новоявленный гитарист Каспарян стоял где-то сбоку в полосатых брюках — как говорится, ни жив ни мёртв. Дело в том, что до этого он выступал исключительно на летних танцплощадках и только сейчас впервые участвовал в полноценном концерте. Ритм-секция (со случайным барабанщиком по кличке Борян) работала неслаженно, и в какой-то момент всё действие поехало вкривь и вкось. Этот незатейливый провинциальный цирк усугубился блестящим выступлением «Аквариума», который, усилившись Курёхиным, Ляпиным и Болучевским, прямо-таки взорвал сознание зрителей. В финале этого мероприятия танцевали не только поклонники, но и кураторы из КГБ — что только обострило ощущение разочарования от первой группы.
Впоследствии Марьяна констатировала: «Рядом с Цоем на сцене стоял его приятель, решивший почему-то, что он — бас-гитарист. С тем же успехом это могла оказаться я — или первый попавшийся водопроводчик. Я уже не помню, кто был на барабанах, но помню, что весь состав на сцене Цою не помогал, а фатально мешал. И, несмотря на Витины страдания, ничего хорошего не получилось».
На этот раз госпожа Родованская оказалась права — одетый в красный камзол и синие сапоги фронтмен «Кино» стоял на сцене впереди, а музыканты оказались в глубоком тылу. Ток между ними не шёл, и это чувствовали зрители в зале. Выступать с такой сырой программой было огромным риском, и он — увы — не оправдался. «С моей точки зрения, это было абсолютно провальное выступление, и Цой очень переживал по этому поводу, — утверждал журналист Николай Мейнерт. — Я помню, каким несчастным Виктор выходил за дверь. Потому что вся их программа разваливалась и казалась какой-то нецельной и эклектичной. Им не хватало ни представления, ни опоры, ничего из того, что могло бы произвести на зрителя впечатление».
Логично, что жить группе в таком виде оставалось совсем недолго. При этом кто-то насплетничал Цою, что, выступая с Майком на концерте в подмосковном Зеленограде, Рыбин спел не только свои песни, но и несколько композиций «Кино», никак не анонсировав их. С точки зрения Виктора и Марьяны это была последняя капля в отношениях с Рыбой. И всё вокруг резко изменилось — причём буквально в течение нескольких дней.
«С Алексеем в последний период нашего сотрудничества отношения всё больше осложнялись, и это мешало работе, — признавался позднее Цой. — Рыба — человек с обострённым чувством лидерства. Он постоянно говорил, что лучше меня поёт, лучше аранжирует, лучше играет на гитаре… Мне не очень нравилось, что Лёша на концертах, которые он сам для себя организовывал, исполнял мои вещи, не ставя меня в известность… Кстати, зря Рыба всё это дело выносит на страницы „Рокси“… Да и не прав он во многом, и не нравится мне, как он говорит о Марьяне — в общем, не по-мужски всё это».
Спустя несколько десятилетий становится понятно, что к весне 1983 года группы уже не существовало.
«После концерта в рок-клубе выяснилось, что у Витьки нет времени репетировать, — горевал Рыбин в интервью „Рокси“. — А Марьяна смотрела на меня, как солдат на вошь. Я спросил напрямую: а в чём, собственно говоря, дело? Спросил у Цоя, но ответила мне Марьяна, а Витька как-то молчал. А она мне в лоб закатала, что я могу быть свободен».
Примечательно, что в этот судьбоносный момент Цой отвёл взгляд в сторону, не сказав ни слова. Откровенное интервью на тему ухода из «Кино» Алексей дал «по горячим следам» весной андроповского 1983 года. Позже он озвучил более спокойную версию тех событий, но я больше доверяю мнению очевидцев, а также машинописному варианту из «Рокси». И неслучайно спустя несколько лет писатель Александр Житинский утверждал, что история развала группы была «достаточно тёмной». «Расставались Рыбин и Цой весьма прохладно», — заявлял он в одном из интервью.
Как бы там ни было, уже 3 апреля 1983 года Лёша Рыбин вышел на сцену рок-клуба как «приглашённый гость» — в составе новой группы Славы Задерия «Хрустальный шар». Неизвестно, что случилось накануне, но Рыба предстал перед зрителями во всей красе — со сломанной ногой, закатанной в гипс.
Планировалось, что бывший гитарист «Кино» исполнит песню Серёжи Рыженко «Инвалиды рока», но сделать этого не удалось. Всю публику повинтили силы правопорядка: забрали в ближайшее отделение милиции и переписали паспортные данные. Это не широко известный факт, но в тот вечер зрителям не помогли ни протесты руководства, ни официальный статус рок-клуба. Но, наверное, важно другое: той весной Виктор остался в группе без музыкантов, словно Гарин без гиперболоидов.
Жалел ли Цой о решении расстаться с Рыбой — сказать сложно. Как и о том, был ли этот административный жест единогласным или навязанным Виктору со стороны ленинградской Йоко Оно. Ведь, как известно, «вода камень точит». Само собой, что после таких событий бывшие друзья практически не общались. Цой продолжал прислушиваться к мнению Гребенщикова* и почти весь досуг проводил в компании гуру. Лёша Рыбин уехал в Москву и некоторое время выступал с Серёжей Рыженко — в восхитительно сумасбродной панк-группе «Футбол».
Как пелось в одной невесёлой песне: «кино кончилось давно». В тот момент стало понятно, что эпоха бездельников в жизни Цоя закончилась навсегда.
*внесен Минюстом РФ в реестр иностранных агентов