28 августа в книжном сервисе Строки выходит роман Ребекки Яррос, автора «Четвертого крыла», бумажная версия выйдет в «Азбуке» в сентябре. «Сноб» публикует отрывок из романа.

Мы взобрались по ступенькам и вышли на ухоженный газон. Поднялся лёгкий ветерок.
Я вздрогнула.
Передо мной, сжимая в руках телефон, стояла хрупкая девочка. Увидев меня, она распахнула огромные карие глаза. Нос пуговкой, радужка с медным оттенком — всё это казалось знакомым, но почему? Может, я её где-то встречала? На выступлении? На летнем интенсиве?
А как она оказалась у меня на заднем дворе?
Я растерянно заморгала. Хадсон прошёл мимо меня, встал за девочкой и положил руки ей на плечи. Его зелёные глаза смотрели умоляюще, что для него было нехарактерно: Хадсон Эллис никогда никого ни о чём не просил.
— Я пришёл, потому что Джунипер хотела с тобой познакомиться.
А, так это его племянница. Неудивительно, что она показалась мне знакомой. Конечно, он же показывал её фотографии, когда она была совсем малышкой. Насколько я помню, на них она была ужасно милой.
Джунипер пристально посмотрела на меня и протянула Хадсону телефон.
— Ты её спас? — спросила она, с опаской переведя глаза на Хадсона.
Тот не сводил с меня умоляющих глаз. Что? Он что, думал, я буду грубить ребёнку? Может, я и заслужила репутацию тихушницы или даже высокомерной дивы, но я не злая. Злилась я только на Хадсона.
— Я не тонула, — ответила я девочке, поправила полотенце и протянула ей руку. Может, её дядя и придурок, но она здесь ни при чем. — Привет, Джунипер!
Она просияла, и я тоже улыбнулась. Откинув с глаз растрепавшиеся на ветру волосы, она молча пожала мою руку.
— Я…
— Знаю, Алессандра Руссо, — ответила Джунипер с широкой улыбкой. — Самая молодая ведущая балерина в истории балетной труппы «Метрополитена». Даже ваша мама была старше, когда прославилась, а она до ухода со сцены считалась легендой, — сбивчиво выпалила она, всё крепче сжимая мою руку. — Ваше исполнение Джульетты было безупречным, а фуэте в «Лебедином озере» в прошлом сезоне — что-то с чем-то! Когда вырасту, хочу стать такой же, как вы.
Хадсон поморщился.
Чего это он? Я что, плохой пример для подражания? Злость одолевала, но я не подала виду.
— Что ж, сейчас танцовщица из меня так себе, но спасибо.
Кровообращение в пальцах, кажется, остановилось.
Джунипер уверенно мотнула головой, встряхнув кудряшками:
— Просто у вас травма. Вернетесь уже в следующем сезоне.
Отпустив мою руку, она вступила с ветром в борьбу за волосы, но проиграла.
— Спасибо, ты очень любезна. — сказала я. Ну почему племянница Хадсона оказалась самым милым ребенком на свете, а? — Наверное, ты тоже танцуешь? Учишься у миссис Мэдлин?
— Не совсем.
Она закусила обветренную губу. Я взглянула на Хадсона и тут же пожалела. Его взгляд проникал под многолетнюю броню, скрывавшую меня от мира. Защиты рушились, как береговые укрепления под тяжестью волны, и мне это совсем не понравилось. Какая бы нить ни связывала нас много лет назад — дружба или нечто большее, — теперь она истончилась, но никуда не исчезла, вездесущая и неизменная, как законы физики. Пора перерезать её и покончить с этим. Забыть с концами.
— Кажется, нам предстоит неловкий разговор. — Хадсон смотрел на меня так, словно хотел запомнить всё в деталях на случай, если мы видимся в последний раз.
— То есть до этого он неловким не был? — Я изогнула бровь.
— Справедливо. — По губам негодяя скользнула улыбка, и он похлопал Джунипер по плечу. — Давай, спрашивай. Я сдержал клятву и привел тебя сюда, но она не согласится, если не попросишь.
Джунипер смотрела на него снизу вверх с таким же доверием, какое некогда питала к нему и я. Это тронуло меня и встревожило. Меня-то он предал.
— Итак, Джунипер, — сказала я, покрепче запахнув полотенце и присев на корточки, чтобы мы оказались лицом к лицу. — О чём ты хотела меня спросить?
Мы встретились взглядами. Медные искорки блеснули на солнце, и девочка глубоко вздохнула:
— Я хочу, чтобы вы убедили мою маму, что не все балерины ужасны.
Вот, значит, как.
— Что, прости?
— Она считает их всех избалованными, порочными и злобными, — выдала Джунипер, сопровождая кивком каждое оскорбительное слово. — Думает, если я займусь балетом, то стану заносчивой фифой с расстройством пищевого поведения, как девочки, которые приезжают на балетный конкурс, — выпалила она, и её щёки порозовели. — Только не думайте, вас я фифой не считаю! Я знаю, что вы не фифа.
— Хмм… Спасибо?
Я медленно выпрямилась. У меня самой заныло сердце оттого, что сейчас я разобью сердце этой девочке.
— Послушай, Джунипер, я бы с удовольствием помогла тебе переубедить маму, честное слово. Я уверена, что она замечательная и очень тебя любит, но у меня не та фамилия, чтобы о чём-то твою маму просить, если за десять лет ситуация не изменилась кардинально. Дело в том, что она… недолюбливает Руссо.
Кэролайн ненавидела всех нас, особенно мою маму.
— Нет, ей не нравится только твоя младшая сестра, — затараторила Джунипер. — Ева. К тебе у неё претензий нет.
Хадсон застонал, на секунду прикрыв глаза.
— Что ж, приятно слышать. — Я поджала губы и поборола внезапное желание рассмеяться. Такого со мной не случалось уже несколько месяцев. — Ева у нас и правда на любителя. Во всяком случае, боюсь, с такими просьбами надо обращаться не ко мне. Лучше попроси балерину из местных: она поможет тебе переубедить маму. А тебе, видимо, нужно полотенце.
Последняя фраза была адресована Хадсону. Я отступила на шаг, собираясь повернуть к дому. С минуты на минуту вернется со своей встречи Энн и будет психовать, если узнает, что я плавала одна и без гидрокостюма.
— Я привык… — начал он.
— Нет, как раз к вам! — крикнула Джунипер, в панике повысив голос, и вырвалась из рук Хадсона. — Она больше никого и слушать не станет! Не только потому, что вы лучше всех и самая милая! Если вы скажете ей, что я должна танцевать, она меня отпустит! Ей придется!
С каждым словом она все больше распалялась и почти уже сорвалась на крик.
— Это не в моей власти, — мягко сказала я.
— Да выслушайте меня! — умоляла она. — Хоть кто-нибудь меня выслушает?
Боль расцвела в груди. Сколько раз мне самой хотелось прокричать те же слова?
— Джунипер, — ласково произнес Хадсон, но девочка вздёрнула подбородок и направилась ко мне.
— Я слушаю, — заверила я её. — Почему ты так уверена, что твою маму волнует мое мнение?
Джунипер сглотнула и оглянулась на Хадсона. Тот, похоже, растерялся не меньше моего. А потом Джунипер уставила на меня своими большие карие глаза, расправила плечи и произнесла:
— Потому что ты моя биологическая мать.