В Москве продолжаются показы шоу «Сны Пушкина». Создатели называют его инновационным, экспериментальным, созданным в формате нового цирка. В основе постановки — сказки великого поэта и история его жизни. Корреспондент «Сноба» Александр Юдин окунулся в закулисье.
Цирковая арена никогда не пустует
Никому в России не нужно объяснять, кто такой Пушкин: его стихи и сказки знакомы с детства. В Москве поэта решили «прочитать» заново — языком трюка, музыки и юмора. Уже несколько месяцев в Универсальном спортивном зале «Дружба» в Лужниках идёт шоу «Сны Пушкина» — масштабный эксперимент на стыке цирка и театра, где привычные жанры переплавлены в единое зрелищное действо.
Зал встречает стойким запахом попкорна — без него сложно представить любое детское представление сегодня (особенно когда оно длится почти три часа — с антрактом в 20 минут). Арена кажется пустой. Но ненадолго. Вот трое парней спортивного телосложения выкатывают матрасы и в диалогах начинают прогонять номер с сальто. Параллельно с этим в центр зала выходит команда техников: они осматривают все золотые кольца, подвешенные к потолку (проверить все снаряды воздушных гимнастов перед концертом — дело почти ритуальное). Несколько мгновений — и обручи поднимаются, исчезая в темноте. С левой стороны манежа — конструкция золотистого цвета: это пьедестал, на котором ещё недавно оттачивала равновесие эквилибристка. Цирковая арена никогда не пустует.
Рядом со сценой площадью 700 квадратных метров, которая в зависимости от проекции становится то кабинетом Пушкина, то Лукоморьем, то подводным царством, стоит ещё одна — в виде высокого белого стула. Эта площадка одного артиста.
Анна Март разрешает называть себя «человек-оркестр». В роли няни Пушкина она отвечает за музыкальную часть, а ещё обыгрывает всё, что происходит на сцене: она, будто крошечная Алиса, лавирует по периметру огромного стула, используя деревянные ложки, шейкеры, вятские свистульки, гармошку, варган и даже контроллер Ableton Push.
«Когда музыкант играет на одном инструменте, в этом нет ничего удивительного, но когда играешь на всём и сразу — это элемент чуда, — рассказывает Март. — А цирк ведь всегда про чудо. И я не просто играю, я наблюдаю. Цирк — живой организм, всегда бывают непредвиденные моменты. Например, жонглёр не смог с первого раза поймать все кольца, и я должна быть с ним в коннекте».
На Анне — высокий красный кокошник, платье такого же цвета, высокие шнурованные сапоги, которые перекликаются с алыми акцентами костюма. На щеках — румяна, как у матрёшки. Грим спасает её от ощущения рутины (как-никак, представление идёт с мая по сентябрь, и ребята выступают несколько дней в неделю).
«Сначала у меня были кружочки, — рассказывает девушка, — но со временем мы с гримёрами решили разбавить образ сердечками или молниями. Так я ощущаю обновление. Сердечки — значит, сегодня влюбчивое настроение, молнии — значит, сегодня злая, а когда звёздочки нарисованы — настроение “звёздное”».
Клоун, которого (неожиданно) боятся все
В гримёрке — нескончаемый поток людей. Каждый подходит сюда за одним и тем же и к своему времени, лишь пять женщин не выходят из небольшой комнаты. Они, изредка перебрасываясь короткими фразами с артистами, рисуют грим. У столиков с зеркалом и подсветкой висят фотографии героев шоу — это визуальные подсказки, впрочем, которыми гримёры не пользуются (говорят, всё запомнили уже на второй день выступлений).
— Как же вы не путаете все эти образы? — спрашиваю. — Так же, как и артисты не путаются в тексте, — улыбается Юля, одна из гримёров (всего на проекте их 20, по пять человек на каждый спектакль). — А сколько человек у вас бывает за смену? — продолжаю интересоваться. — Ой, я и не считала…
Смена у гримёров начинается за 2,5 часа до спектакля, ещё они помогают артистам быстро смыть грим. На стене, закреплённый скотчем, висит график — три распечатанных листа А4. За каждым гримёром закреплены персонажи, но бывает, что артисты садятся к тому, у кого сейчас свободные руки. Часто требуется перегрим — кто-то играет сразу по 3–4 роли. Так, девичий ансамбль должен вовремя прийти в гримцех, чтобы сначала их накрасили в листья (во время плетения кос), в антракте у девочек перегрим в морских коньков, после эпизода с Золотой рыбкой артистки прибегают гримироваться в созвездия.
Пока общаемся с Юлей, в комнату заходит рослый мужчина и медленно проходит к одному из столиков, где его уже ждут. На голове у него накладная лысина, с которой якобы свешиваются остатки некогда длинных волос. Лицо у мужчины белое, даже бледное, как и линза в левом глазу. Голый рельефный торс украшает множество татуировок, среди которых ярко выделяются огромные акулы по обе стороны груди, которые «целуются» носом. Можно подумать, сегодня покажут самое настоящее хоррор-шоу с клоуном Артом. И отчасти это правда, ведь Анатолий Окулов (более известный как «Акула», на что как бы намекают татуировки) — трюковой клоун, в спектакле он играет Злодейство, главного антагониста.
«Акула» умеет смешить зрителей и, главное, удивлять (например, той же эквилибристикой, а один из его коронных номеров — ловить апельсины зажатой во рту вилкой). Порванный пресс, убитые колени, вывихи, переломы — норма в его работе. В феврале Анатолий выступал с моноспектаклем «Дом дурака», с чем ему помогала супруга, артистка балета и воздушная гимнастка. Во время подготовки один сотрудник нарушил технику безопасности — снял грузы, и 10-метровая труба сорвалась прямо на их головы. Анатолий успел оттолкнуть жену, приняв удар в плечо.
«У нас в цирке говорят: если ты проснулся утром и у тебя ничего не болит — значит, ты мёртв», — смеётся он. Окулов учился на хирурга и признаётся, что не зря — иногда лечит себя сам. На мой вопрос, чем будет удивлять зрителей во «Снах Пушкина», Окулов ответил, что здесь он раскрывается как драматический актёр.
«Цирк и клоунада стали для меня скучной историей, — признаётся Анатолий. — Люблю в своё тело запускать обновление, а в цирке ты костенеешь: есть у тебя 5–6 реприз — и работаешь так по 40–50 лет. Хочется быть чуть больше, чем цирк. Я как актёр люблю перевоплощаться. Играть положительную роль несложно, а вот у злодеев есть трагедия, есть пластика — что-то такое, что не может не цеплять зрительский глаз. Говорят, я по-новому здесь раскрылся… Да просто не было возможности сыграть драматическую роль и кайфануть».
Его персонаж — олицетворение всего, с чем боролся Пушкин. Метафора воплотилась и в облике злодея: горбатый, пузатый, похожий на Кощея старик, который прихрамывает из-за скованной ноги и говорит скрипучим голосом.
«Нужно уметь чувствовать зал. Чем тише говоришь, тем увереннее тебя человек слушает, — рассказывает актёр. — Позиция силы — это не когда ты громко орёшь или психуешь, а когда ты умеешь голосом собирать зрителей, затягивать их в свою воронку… и потом — БАМ! Вот настоящая магия».
Анатолий хорошо вжился в роль и не выходит из образа даже за кулисами (поэтому к нему никто не подходит — боятся). Окулову пришлось даже немного «подужаться» в своей игре — для некоторых детей образ получился уж слишком страшным. Позже, когда началось представление, мальчик, сидевший рядом со мной, только завидев Злодейство, забеспокоился. Отец принялся его успокаивать: «Не бойся! Пусть он только тронет тебя — папа сразу втащит ему!» Для самих организаторов подобная реакция юных зрителей была неожиданностью. Тем не менее, сам Окулов уверен: нельзя недооценивать детскую аудиторию.
«Здесь 70 % зрителей — взрослые, и 30 % — дети (из них ещё 10 % — совсем маленькие). Надо подтягивать за собой взрослых, при этом не надо делать из детей дураков, — говорит “Акула”. — Они гораздо умнее, чем мы предполагаем. Взрослые осмысливают спектакль из своего опыта. Ребёнок не думает — он тонко чувствует и воспринимает спектакль таким, какой он есть».
Пушкин, который объединяет
До представления остаётся меньше часа. По всей раздевалке около гримцеха развешаны разноцветные костюмы: созвездия, игральные карты, черти, скелеты, невиданные звери и многие другие. Всего их более двухсот — художник по костюмам, номинант на «Золотую Маску», Вадим Воля рассказывает, что вдохновлялся традиционным русским лубком. На кресле-груше расположилась Аня — она пришивает короткий плащ фиолетового цвета к костюму скелета, чтобы он не задирался во время прыжков акробата. Около сцены дежурят три костюмера (Аня — одна из них), и ещё двое — на втором этаже. Иногда у артистов ровно 50 секунд, чтобы переодеться, поэтому девушки спешат им на помощь.
Всего в постановке более 60 артистов: лауреаты международных фестивалей, заслуженные мастера спорта, чемпионы России и мира. Лучшие из лучших. И да, «Сны Пушкина» — это цирк без животных. Впервые в цирковом шоу ключевым элементом становится театрализация: не последовательный набор номеров, а драматическое действо на языке трюка. Организаторы уверяют, что за счёт этого проект открыл новую страницу в истории отечественного цирка, и зрители уже это оценили — за два месяца шоу посетили более 50 тысяч человек.
В основе постановки — известные сказки Пушкина: «Руслан и Людмила», «Сказка о мёртвой царевне», «Сказка о царе Салтане», «О рыбаке и рыбке», «О попе и работнике его Балде», «О золотом петушке». Поэт становится и проводником, и героем этих фантазийных миров, где оживают Лукоморье, остров Буян и подводные дворцы. При этом в центре сюжета — судьба Александра Сергеевича, показанная через призму его снов и творчества. Всего в шоу 20 оригинальных номеров, в которых классические цирковые жанры сочетаются с брейкингом и акробатическим рок-н-роллом. За юмор здесь отвечают ребята из клоунского трио «Без носков» — Константин Копейкин, Артём Бабинов и Максим Карпов, широко известные не только в России, но и за её пределами. Клоуны примерили на себя образы Пера, Чернильницы и Бумаги.
В антракте ищу кого-нибудь из зрителей, чтобы узнать их впечатления. Приставать к тем, кто в очереди за попкорном, не решаюсь, поэтому обхожу зал, краем уха прислушиваясь к живым обсуждениям. Вот две женщины лет сорока тихонько переговариваются между собой, рядом с ними трое детей — мальчик и две девочки (как оказалось, у одной из них, Кати, сегодня день рождения).
— Мне понравился воздушный гимнаст! — говорит Катя. — Как он на зубах держался.
Маленькая Катя имеет в виду номер Олега Спигина, эквилибриста, который, повиснув в воздухе на штейн-трапе, делает стойку на зубах. Ольга, мама Кати, оценила идею всей постановки.
— Пушкин из моего детства, — добавляет женщина. — Мы, взрослые, его сказки знаем. И они (показывает на Катю и её друзей) тоже. Он, можно сказать, нас объединяет.
Марина, администратор труппы, рассказывает, что идея сделать спектакль о Пушкине возникла ещё в прошлом году, когда исполнилось 225 лет со дня рождения поэта. Правда, тогда «попасть в обойму не получилось» — но, как показала практика, на Пушкина спрос есть и будет всегда.
«Слишком много переменных, из-за которых что-то может пойти не так»
— Красивое шоу, красивые актёры… А какие у нас мальчики! — восторгается администратор Марина. — Такие все накаченные. Смотрю и думаю про себя: Господи, почему мне 62!
Марина имеет в виду акробатов — их во «Снах Пушкина» целая бригада. Дети с интересом наблюдают за тем, как спортсмены, синхронно прыгая на батутах, делают двойные и тройные сальто. Когда же на сцену выходят воздушные гимнасты, атмосфера меняется — взрослые не скрывают волнения. Кто-то шепчет: «Без страховки», а гимнасты будто играют с этим напряжением.
Вот Артём Михайлов выходит на манеж — он исполняет роль Руслана, главного героя пушкинской поэмы. В своей красной кольчуге он готовится вступить в бой с Черномором — надувной фигурой, с которой свисают канаты (борода Черномора). Канаты новые, на них почти никто не работал. И уж точно во всём мире, по словам организаторов, ещё никто не отстёгивал их во время силового трюка в воздухе (множественный кор-де-парель — так называется снаряд, с которым работает Артём).
— Бывает, канаты отстёгиваются так, что карабины и железки прилетают в голову. Бывает, ноги запутываются, — рассказывает Артём. — Слишком много переменных, из-за которых что-то может пойти не так. С одним канатом проще, чем с множеством — потому что невозможно контролировать каждый из них. Приходится импровизировать, чтобы выполнить элемент, не выходя из образа (поэтому каждое шоу уникальное), лишь бы зритель не заметил.
Цирк — постоянная импровизация. Канаты у воздушного гимнаста вдруг ведут себя как живые: спутываются, бьют по предплечью, тянут в сторону (в эту долю секунды артист принимает не одно, а серию решений: отпустить раньше? А может, взять выше?), у акробатов — рассинхрон в прыжках (и тогда каждый старается выровнять траекторию), жонглёр не ловит последний мяч (и специально пинает его ногой, чтобы подхватить — будто так и задумано). Зритель смотрит шоу, но не видит борьбу с непредвиденным.
Артём выпустился из училища циркового и эстрадного искусства, и в первую очередь он — акробат, а уже потом воздушный гимнаст (Артём также кандидат в мастера спорта по акробатической дорожке). Мы общаемся, пока Артёму рисуют бороду: его чёрная свободная футболка скрывает рельефное тело со множеством синяков и шрамов — и это только внешние травмы.
— Летят все суставы и связки, — рассказывает Артём. — Очень помогают тейпы при растяжении. Рекомендую, кстати, вам к ним присмотреться. Я уже всякие мази перепробовал, а тейпы — прям спасение.
Артём регулярно занимается спортом — нужно поддерживать форму, чтобы выдерживать такую нагрузку. Гимнаст подробно описывает свой распорядок занятий: растяжка, силовые, акробатика. В этот момент к нам подходит «Акула», слушавший весь монолог, и протягивает Артёму вейп с фразой:
— Держи, ты ж просил.
Гимнаст засмеялся.
Тем временем его грим готов — гротескный контраст с его улыбкой: широкой, почти мальчишеской. Волосы аккуратно зачесаны, взгляд искрится азартом. Сейчас он — простой парень, который готовится к роли.
— Удачи на выступлении сегодня, — обращаюсь к Артёму под конец беседы. — Знаешь, у нас в цирке принято желать: ни пуха ни пера. Это традиция, этикет. Как студентам перед экзаменами — им тоже желают: ни пуха ни пера. Примета рабочая. — Что ж, ни пуха ни пера! — говорю. — К чёрту! — произносит на выдохе Артём.
Автор: Александр Юдин