До 27 августа в галерее Heritage проходит персональная выставка Юлдус Бахтиозиной «Игра без слов». В интервью «Снобу» художник и режиссёр рассказала о сотрудничестве с нейросетью, новом полнометражном фильме «Начало травмы» и публичном самоанализе.
Юлдус, в своём телеграм-канале вы называете открытие выставки «Игра без слов» знаковым событием. Вместе с тем у вас за плечами немало выставочных проектов и даже киноработ. Почему именно этот проект — знаковый для вас?
Это моя первая сольная выставка в Москве, которая к тому же охватывает 11 лет творчества. В ней большое количество разных работ — от фото- и видеоинсталляций до вышивки и разных объектов. История получилась достаточно плотная. Ретроспектива — громкое слово, но отражает суть. Это, наверное, подведение промежуточного итога моей деятельности вкупе с переосмыслением моих работ глазами куратора. Сама я аналитикой своего искусства не занималась (смеётся). Мне кажется, это моветон — когда художник анализирует сам себя. Получается либо ерунда, либо чрезмерный пафос.
А у меня сложилось мнение, что художники, наоборот, склонны к самоанализу.
Ну да, я себя часто критикую и постоянно пытаюсь понять, где я развилась, а где ещё предстоит это сделать, чего бы ещё хотелось попробовать… но не в публичном поле.
Говоря о том, что вы пробуете — в вашем телеграм-канале я видела несколько роликов, созданных в соавторстве с нейросетью. Как вообще у вас складываются художественные отношения с ИИ?
Прекрасно. Мой фильм — короткий метр «Идеально отвергнутые» — создан при помощи искусственного интеллекта и сейчас будет участвовать в ряде фестивалей, что не может не радовать. Включая и российский кинофестиваль «Короче», который проходит в Калининграде с 19 по 24 августа.
А ещё «Идеально отвергнутые» — первый в истории ИИ фильм, получивший регистрацию в Минкультуры РФ, что тоже приятно. Такая эволюция у нас происходит в кинематографе — за этим очень классно наблюдать, классно быть таким пионером, который задаёт импульс нового времени. Вроде как создание фильма при помощи нейросетей заходит в поле показа на большом экране или в фестивали, которые показывают, условно, консервативное на фоне ИИ-прорыва кино.
По-моему, Минкультуры ещё не выдавало прокатное удостоверение ничему, что сделано с искусственным интеллектом. Творите историю, получается.
Ох, мы ещё думали над тем, как это правильно сформулировать, чтобы пройти все регистрационные бюрократические правила. Ты ведь не можешь рандомные вещи предлагать, всё равно нужно прописать, кто режиссёр, композитор, сценарист… Все эти моменты необходимы для заявки. И у нас это идёт в формулировке генераций искусственного интеллекта. Обычно заявки рассматривают довольно быстро, особенно короткий метр — в течение 10 дней.
А как вы сами пришли к такому эксперименту? В какой момент случилось «я хочу снять фильм с нейронкой»?
Вот прямо так и случилось: «Я хочу попробовать!» Я осуществила эту идею во время преподавательской деятельности — подводила своих студентов к тому, чтобы работать с ИИ. И сама сделала подобный проект в качестве примера, чтобы показать, что это возможно — рассказать историю, что можно строить нарративы, сложить все в один ряд — и получится настоящее логичное повествование. Самое крутое, что случилось на живом показе, — реакция зрителя. Эмоциональная! Люди смеялись, кричали «браво!», аплодировали, подходили с вопросами после… Какой вывод? Да, ИИ-кино может вызывать эмоции, если ты сам их туда вкладываешь. Мне хотелось показать, что не надо бояться новых инструментов: кино — это всегда не про «чем», а про «как» и «что».
На выставке «Игра слов» тоже будет представлена моя работа с нейронкой, но это коммуникация — просто при помощи ИИ был создан паттерн выставки, и мы его интегрировали в интерьер.
В своё время журнал Vogue назвал вас лучшим молодым фотографом — и это ещё один важный момент выставки-биографии, первых 11 лет работы в искусстве. Снимки того периода вошли в экспозицию?
Вошли, но я хотела бы подчеркнуть, что это не фешн-фотография. Я никогда не занималась этим направлением, хотя Vogue в своё время решил, что такой титул мне подойдёт. Действительно, с того момента началась волна коллабораций с брендами, но в целом я себя никогда не считала фешн-фотографом. И мои фотографии того периода на выставке «Игра слов» — это не прямой фешн, а метафора. Всё-таки фешн-фотография — это история про продажу того, что мы носим.
К слову о том, кем вы себя считаете и нет — как вы в принципе идентифицируете себя в мире искусства, имея такой разношёрстный опыт и интересы?
Я — художник и режиссёр в равной степени. Фотограф… Это как бы внутри художника. Камера для меня — это инструмент, как кисть, игла, ИИ… что бы то ни было ещё. Это достаточно сложно для восприятия, но попробую объяснить. Я не являюсь фотографом, но являюсь художником, который творит внутри кадра. Я не заморачиваюсь на тему пикселей, ничего не правлю в фотошопе, не ставлю особый свет… В большей степени моя фотография — это высказывание, в меньшей — жанр.
Ещё одно из моих профессиональных направлений — художник по костюмам. Я работаю с Мариинским театром, с МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко, с ROYAL OPERA HOUSE в Англии. Некоторое время назад занималась в школе золотошвейства и умею делать кокошники в старинных техниках. В целом, все эти объекты я создаю вручную, и во всём прослеживается мой интерес к фольклору и нашей генетической памяти.
Ювелирные изделия для совместной коллаборации с Poison Drop «Мои травмы — мои скакуны» вы тоже сделали сами?
Да. И эта коллекция напрямую связана с моим будущим фильмом «Начало травмы», он сейчас в производстве. Работа над ним ведётся уже больше года. Он посвящён изучению травмы, но разбавлен красивой картинкой. История разворачивается в вымышленном городе Невинногорск. Это город ритуалов — для того, чтобы проходить их в качестве развлечения, туда приезжают туристы. Но главное, туда съезжаются девушки, чтобы найти жениха. А ещё в этом городе исчезают люди и работает достаточно странная организация.
И в «Начале травмы» задействованы украшения, по мотивам которых я выпустила коллаборацию с Poison Drop. Для съёмок я создала все украшения руками из драгоценных металлов, и, понятное дело, позволить их себе может не каждый. А для лимитированной коллекции мы упростили состав и сделали украшения чуть более лёгкими, чтобы они были более носибельными, на каждый день. Коллекция небольшая, всего шесть предметов, и можно сказать, что это часть промо фильма.
Впрочем, все мои текущие проекты связаны между собой, один вытекает из другого — на выставке «Игра без слов» тоже есть целая инсталляция, посвящённая фильму. Она оформлена как телевизор со свечами. Кроме того, в экспозицию вошёл реквизит из фильма, например фигурки козлят. Это моё второе независимое кино — после «Дочери рыбака», последнего российского фильма, который показали на Берлинале. И прямо сейчас я собираю средства на то, чтобы закончить съёмки «Начала травмы».
Беседовала Катерина Алабина