Михаил Миронов — режиссёр и автор сценария мюзикла-откровения «Вальс-бостон» по песням Александра Розенбаума, премьера которого состоится 6 сентября в Театре Эстрады. В беседе со «Снобом» режиссёр рассказал о том, как собрать команду мечты и найти баланс между творчеством и коммерцией.
Вы начинали как актёр. Почему именно режиссура в итоге оказалась вам ближе?
Не совсем верно сказать, что я начинал как актёр. Изначально я был студентом железнодорожного вуза. Как и положено будущему инженеру с творческими амбициями, в какой-то момент я попал в КВН, который научил меня всему сразу: там ты и сценарист, и режиссёр, и актёр. У нас с друзьями была мечта — поехать в Москву и поступить на сценарный факультет.
Но судьба распорядилась иначе: я оказался на актёрском курсе Школы-студии МХАТ. Там педагоги быстро разглядели во мне организаторские способности, и я стал помогать им с курсовыми показами, занимался делами группы. Скоро я начал работать ассистентом режиссёра вместе с Евгением Писаревым — моим другом и педагогом. Вместе мы создали один из самых любимых московских спектаклей — «Конёк-Горбунок».
Какие черты вашего характера в режиссуре проявляются лучше, чем в актёрском мастерстве?
Аналитический склад ума. Я человек ироничный, склонный к анализу, а в актёрской профессии это иногда мешает. Зато когда ты переходишь «по ту сторону баррикад» — садишься в зал, смотришь на историю со стороны, сочиняешь или воплощаешь её на сцене, эта холодная, аналитическая часть мышления становится огромным преимуществом.
Видно, что такой подход даёт плоды, ведь вы создали хитовый мюзикл «Ничего не бойся, я с тобой». Какой главный урок вы извлекли из той работы?
Ответ может показаться банальным, но главное, чему меня научила эта постановка, — невозможное возможно.
На банкете после премьеры Евгений Писарев говорил: «Если кому-то рассказать, что идея мюзикла возникла у нас в начале лета, а уже в конце ноября мы сыграли превью — никто не поверит». Секрет в том, что все процессы шли параллельно: доработка пьесы, проведение кастинга, подготовка номеров, бесконечное согласование костюмов и декораций, постоянный креатив. Например, наш художник Максим Обрезков специально поехал в Петербург, чтобы придумать, где именно будет разворачиваться история. Помню его слова: «Я понял. Это будет Невский проспект — два вращающихся дома».
Я в очередной раз убедился, что рассказывать простые истории невероятно сложно. Сделать по-настоящему зрительский мюзикл, чтобы люди шли снова и снова, — это высший пилотаж.
Вы говорите, что многие процессы в создании «Ничего не бойся, я с тобой» шли параллельно. А с чего начинается работа над мюзиклом для вас? Как рождается «скелет» будущего спектакля?
Когда создаёшь джукбокс-мюзикл — спектакль, построенный на уже известных песнях, работа начинается с изучения музыкального материала. После успеха «Ничего не бойся, я с тобой» многие решили, будто это простая схема: «Возьми популярные песни и зрители сами прибегут». Но всё сложнее, чем кажется на первый взгляд, и мировая практика это подтверждает. Большинство хитовых мюзиклов — это авторские истории с оригинальным саундтреком. Единственное исключение — мюзикл Mamma Mia!.
Иногда ключевая композиция обнаруживается не сразу. Например, когда мы с Дмитрием Богачёвым обсуждали «Ничего не бойся, я с тобой», заглавной песни в первоначальном списке не было. Но во время беседы мы вспомнили про этот хит, и меня осенило — именно так должно называться наше шоу.
Такая плотная работа над постановкой, наверняка, требует огромной энергии. Как вы восстанавливаетесь после напряжённых репетиций или премьер?
Я не из тех людей, которых изображают на мотивационных картинках — никаких тренингов по осознанности и медитации. У меня просто не получается работать над несколькими проектами одновременно. Когда я берусь за дело, то погружаюсь в него полностью. Даже после премьеры я не могу отключиться — хожу на спектакли ежедневного проката, делаю заметки. Например, на пятисотом показе «Ничего не бойся, я с тобой» я всё равно сидел с блокнотом, а потом шёл к артистам с предложениями по доработке конкретных сцен.
Отдыхать я не умею. Только когда проект окончательно завершён, могу немного переключиться. Так что никакого «успешного успеха» — просто полная отдача работе.
Давайте поговорим о вашем новом проекте. Мюзикл «Вальс-бостон» создан по мотивам песен Александра Розенбаума. Как вы превращаете уже существующие композиции в драматургически связанную историю?
В процессе подготовки мюзикла мы с музыкальным руководителем Евгением Заготом долго не могли определиться с выбором песен. Мы оба — страстные поклонники творчества Александра Яковлевича, и каждый настаивал на «ключевых» композициях. Но театр — это искусство ограничений. Необходимость удержать внимание зрителя и хронометраж диктуют жёсткие рамки. Пришлось искать баланс между личными фаворитами и драматургической необходимостью.
Александр Яковлевич — человек-планета, описавший целые миры: лихие казачьи баллады, преступная романтика 1920-х, философские размышления о смысле жизни. Чтобы объединить эти слои, мы разделили песни на три потока: энергия молодости, экзистенциальные вопросы, трагедия и катарсис. В итоге спектакль должен стать не просто «концертом под историю», а эпической сагой о настоящей дружбе, любви и других вечных ценностях.
Как проходил кастинг актёров с учётом таких амбиций?
Работа над кастингом артистов для «Вальса-бостон» стала настоящим вызовом. Но я рад, что в итоге нам удалось собрать три состава на каждую главную роль. Мы просмотрели более восьмисот человек, иногда через нас проходило по сотне кандидатов в день. Все они — артисты репертуарных театров, у которых уже есть основная занятость, так что отдельное спасибо нашему театральному менеджеру Алисе Мовчан, которая героически сводит графики.
Во время отбора мы столкнулись со сложностью. В Москве богатая традиция музыкального театра, но долгое время существовало негласное разделение: в драматических театрах играют, а в музыкальных поют и танцуют. Мой же подход другой. Я убеждён, что пение в спектакле должно стать естественным продолжением актёрской правды, как говорили мои педагоги: «Стихами в театре говорят, когда уже не могут сказать прозой».
Тем более интересно узнать, как вы выстраиваете репетиционный процесс? Даёте ли актёрам свободу в трактовке ролей или жёстко контролируете каждую сцену?
Я принадлежу к тем режиссёрам, которые изначально хорошо понимают, чего хотят добиться. Но это вовсе не означает, что я не даю пространства артистам. Напротив, их инициатива и личное осмысление ролей для меня крайне важны.
Возьмём, например, персонажа Странника — ключевую фигуру спектакля. Это не альтер эго Розенбаума, но роль, требующая от актёра глубины, жизненного опыта и драматической силы. Конечно, мы не ставили перед собой неблагодарную задачу «соревноваться» с самим Александром Яковлевичем. Но нам было важно найти таланты, которые смогли бы прожить эти тексты, пропустив их через свою собственную мужскую, интеллектуальную и человеческую позицию.
Расскажите подробнее про команду мюзикла «Вальс-бостон». Мы знаем, что многие из этих людей уже работали с вами над «Ничего не бойся, я с тобой». Можно ли сказать, что вы решили не ломать то, что и так работает?
Наш музыкальный руководитель Евгений Загот — человек, без которого этот проект просто не состоялся бы. Когда я предложил ему работу с музыкой Розенбаума, он сильно воодушевился. Оказалось, он знает и любит песни Александра Яковлевича даже больше, чем творчество группы «Секрет», на основе которого мы делали предыдущий мюзикл.
Художник Максим Обрезков взялся за очень амбициозную задачу — создать сценографию, которая проведёт зрителя через 30 лет истории: от Ростова 1920-х до колымских лагерей и обратно. Его декорации — это не просто фон, а полноценный рассказчик.
Также сбылась моя давняя мечта — поработать с хореографом Натальей Терёховой. Я давно восхищался тем, что она делает в пластическом театре и на проекте «Танцы» от телеканала ТНТ. Забавно, что ещё до нашего знакомства моя дочь занималась в её школе. Для «Вальса-бостон» важно было избежать штампов мюзиклового танца — нам нужна была особая пластика, где движения должны передавать всю тяжесть существования. Наташа поняла это с полуслова.
Отдельное счастье — сотрудничество с Машей Даниловой, легендарным художником по костюмам. Мы вместе начинали ещё в «Коньке-Горбунке». За свет отвечает Иван Виноградов — мастер, который превращает сцену в живое пространство, где каждый луч работает на драматургию.Эта команда — не просто профессионалы, а люди, которые понимают мир Розенбаума.
А кто занимается продюсированием мюзикла?
Мне посчастливилось работать с такими компаниями, как медиагруппа «Красный квадрат» и «Яндекс Афиша». Ранее мы уже реализовали несколько успешных проектов вместе и задались общей амбициозной целью — создать в Москве несколько площадок с ежедневным прокатом мюзиклов, подобно бродвейской системе, где зритель мог бы выбирать между разными масштабными постановками.
В тот момент «Красный квадрат» предложил мне сделать спектакль по творчеству известного исполнителя шансона. Я отказался, так как не видел возможности создать целостную историю из его песен. Вместо этого я поделился своей давней мечтой — сделать спектакль по песням Александра Розенбаума, хотя и не верил в возможность такого проекта.
К моему удивлению, довольно скоро Илья Кривицкий, генеральный директор медиагруппы «Красный квадрат», организовал встречу с Александром Яковлевичем, а со стороны «Яндекс Афиши» нас поддержала Ольга Филипук, руководитель развлекательных сервисов Яндекса. Я сразу обозначил, что проект должен быть грандиозным — скромная постановка не соответствовала бы масштабу творчества Розенбаума, создававшего свою вселенную на протяжении 40–50 лет.
Ни для кого не секрет, что продюсерам важно, чтобы проект был коммерчески успешен. Что, на ваш взгляд, делает мюзикл по-настоящему популярным?
Никогда не верьте тем, кто утверждает, что знает точную формулу успеха мюзикла или спектакля ежедневного проката, рассчитанного на массовую аудиторию. Секрет успеха — это всегда сочетание многих факторов. В основе должна лежать искренняя, захватывающая история, которую хочется рассказать. Затем важно выбрать, как именно ты строишь повествование, ведь нужно постараться донести сюжет до каждого зрителя. Далее к работе подключается вся команда: музыкальные руководители, композиторы, артисты, каждый из которых вносит свой вклад в постановку. Но даже при идеальном сочетании всех компонентов необходим ещё и элемент везения. Только по прошествии этих этапов можно надеяться на тот самый грандиозный успех. В этом и заключается парадокс нашего дела — можно сделать всё правильно, но результат всё равно остаётся непредсказуемым.
К этому добавляется и то, что современный зритель избалован контентом. Как удержать его внимание в живом театре, где нет возможности перемотать постановку или поставить её на паузу?
Думаю, что скоро театр останется, пожалуй, единственным местом, куда люди будут приходить за живой энергией и возможностью увидеть настоящих людей в реальном времени. В наш век стремительных технологий, который напоминает сюжет «Терминатора», театр становится зоной, свободной от цифровых скоростей и искусственных образов. Поэтому, как ни парадоксально, именно сейчас для него наступает самое счастливое время.
Какая музыка будет актуальна для этого времени? Планируете ли вы после «Ничего не бойся, я с тобой» и «Вальса-бостона» продолжать работать с песнями российских исполнителей или хотите попробовать что-то принципиально новое?
Сейчас все силы сосредоточены на «Вальсе-бостон», но в ближайшее время, думаю, появится ещё один-два джукбокс-проекта. Однако параллельно я уже начал работу над совершенно новым направлением — российским авторским мюзиклом с оригинальной музыкой и либретто. Конкретные имена пока называть не буду, но скажу так: это действительно те артисты, чьё творчество, на мой взгляд, заслуживает собственного спектакля.
Не могу не спросить о зрительской любви. Насколько вам важно, чтобы проект был популярным? Или достаточно сделать мюзикл, который понравится лично вам?
Вспоминаю фразу Олега Павловича Табакова: «Неуспешно — без меня». Она может звучать цинично, но я воспринимаю её иначе: если ставишь спектакль, который должен нравиться людям, к этому нужно идти осознанно.
Я много работал в лабораторном, экспериментальном формате — преподавал на курсе Евгения Писарева, ставил отрывки с начинающими актёрами, делал спектакль с первым выпуском колледжа Табакова. Там не было речи о миллионах зрителей или коммерции — только чистое творчество.Другое дело — работа над амбициозным мюзиклом ежедневного проката. Бытует мнение, что «настоящие» творцы не должны заниматься коммерцией. Но если люди хотят прийти на спектакль и заплатить за это деньги — разве это не лучший критерий успеха?
Сейчас я делаю зрительский театр, но только тот, который нравится мне самому. Если я влюблён в материал, есть шанс, что его полюбят и зрители. Так и с «Вальсом-бостон». Когда его впервые увидел Александр Яковлевич Розенбаум — человек, который отдал этим песням 50 лет жизни, — он волновался, и я понимаю почему: вдруг его творчество превратят в «коммерческий продукт»? Но после первого акта он выдохнул. Для меня это важнее аншлагов — знать, что автор доволен.