Пост навеян этой темой.
Случалось, когда шла по улице, прохожие громко говорили, что я пьяная. Сейчас хожу лучше — только слегка хромаю, и теперь окружающие предполагают, что я получила травму, например в автомобильной аварии. На самом деле я родилась со страшным диагнозом — ДЦП.
«ПОТОМ ЗДОРОВОГО РОДИТЕ»
Пьяный акушер, родовая травма — это не такая уж редкая история. Впрочем, я не люблю думать: кто же виноват в случившемся? Суть в том, что, когда я родилась, маме сказали: «Ваша дочь до утра не доживёт». Мама, тогда абсолютно неверующая, впервые в жизни обратилась к Богу с молитвой: «Если Ты есть, спаси мою девочку!» И я выжила.
Правда, маму активно убеждали оставить меня в роддоме. «Зачем вам такой ребёнок? Неизвестно даже, сможет ли она ходить! Вы себе потом лучше здорового родите». Представляете, каково было только что родившей женщине такое слушать? Но мама твёрдо стояла на том, что она покинет роддом только со мной. И у папы тоже никогда не возникало мысли оставить семью из-за ребёнка-инвалида. Именно благодаря любви родителей сегодня, почти тридцать лет спустя, у меня всё хорошо.
Что со мной что-то не так, я стала понимать в три года. В детском саду со мной никто не хотел играть. Я рано почувствовала себя изгоем. Даже кошкой меня не брали в общие игры. А если дети на детской площадке хотели со мной играть, то их мамы это пресекали. Как будто думали, что их малыши могут чем-то от меня заразиться.
Я поздно начала говорить, но главное, что начала. Мне очень повезло. У многих людей с ДЦП повышенное слюноотделение, они даже во взрослом возрасте говорят с трудом. Я с болью думаю, как сложно приходится им, если даже мне пришлось выслушать много жестоких слов от людей.
Мне повезло и с ногами. В детстве я очень плохо ходила, но в пять лет мне сделали операцию — подрезали связки. Благодаря этому с годами ситуация становилась всё лучше. Сего-дня самые большие трудности я испытываю с тем, чтобы спуститься по лестнице. Для этого мне требуются либо перила, либо чья-то поддержка.
В первой школе меня травили. Унижение стало особенно невыносимым в шестом классе. К счастью, однажды мама, придя в школу, увидела меня среди одноклассников и всё поняла. А вскоре меня перевели в другую школу, где всё было по-другому. Я очень благодарна за это маме. Если бы осталась в старой школе, к выпускному озлобилась бы на весь мир. Люди часто говорят, что инвалиды ожесточились. Но если человека всю жизнь унижать и оскорблять, разве возможен другой результат?
МЫСЛИ О САМОУБИЙСТВЕ
В подростковом возрасте я часто думала о том, как хорошо было бы, если бы я умерла при рождении. Мне хотелось умереть. Казалось, что я — ошибка природы, причина многих страданий и забот родителей и что им было бы лучше без меня. В конце концов, у них есть здоровый ребёнок — мой брат. Мама понимала мои терзания, и думаю, что благодаря именно ей я ничего непоправимого с собой не сделала. Она говорила, как они с папой меня любят, как я им нужна, сколько радости я им принесла, урезонивала: «Если ты что-то с собой сделаешь, я не знаю, как мы с отцом это переживём. Я ведь даже молиться за тебя не смогу».
Как и большинству юных девушек, мне хотелось свиданий, ухаживаний, цветов. Я нравилась молодым людям, но их мамы приходили в ужас от одной мысли обо мне. И парни сами рассказы-вали мне об этом — с гордостью: «Мама категорически против, но я всё равно буду встречаться с тобой!» Это вечное «всё равно» больно ранило меня.
Когда я сказала родителям, что хочу пойти учиться на журналиста, они не были уверены, что я справлюсь. Но мне всегда были интересны люди и общение с ни-ми. Учёба давалась мне легко. Я получила высшее образование и о своём выборе ничуть не жалею.
«ТЫ — МОЙ «МИНИ-КУПЕР»
Мне повезло ещё раз, когда я встретила своего будущего мужа. Он сразу сказал, что никаких гражданских браков не признаёт: «За кого ты меня принимаешь? Я поведу тебя в загс!» Его родители приняли меня как родную, называют доченькой и очень заботятся. Не передать, как я их полюбила!
У меня были комплексы,
я всегда не любила себя и своё тело. Муж долго и бережно убеждал меня, что я красива, что он без ума от меня. Терпел мою ревность: «Зачем я тебе такая нужна? Вокруг столько здоровых красивых девушек!» Он как-то мне сказал: «Все говорят, что идеальная машина — «Мерседес». Она, конечно, хорошая. Но мне нравится «мини-купер», я мечтаю о нём. Понимаешь? Так вот, ты — мой «мини-купер».
Сейчас я очень счастлива. У меня есть любящая меня семья, я могу работать и помогать другим. Я научилась ценить в себе человека, женщину. Но мне прежде всего очень повезло, и многое из того, что легко и просто для здоровых людей, для меня — результат большого труда. Никому не пожелаю пережить то, что пережила я.
ДЦП — это боль, трудности с передвижением, особая возбудимость и ранимость психики. Но особенно трудно справляться с враждебностью людей. Один чело-век, взрослый и уважаемый, однажды сказал в мою сторону: «Почему я должен платить налоги, потому что другой человек однажды перешёл дорогу в неположенном месте и попал под машину? И вообще, инвалиды сами виноваты в том, что они стали такими». Я плакала весь день. Не понимаю, почему он, ничего обо мне не зная, позволил себе такое сказать. К сожалению, это частая история. Люди ничего не знают о чужой боли, но считают себя вправе судить.
Мир! Я прошу тебя: будь добрее! Посмотри на людей с ДЦП и другими заболеваниями — не сверху вниз, а на равных. Мы хотим того же, что и все: любить, работать, заводить детей, читать книги, ездить на природу. И не требуем особого отношения — просто просим принять нас такими, какие мы есть. У меня сжимается сердце, когда я вижу одиноких детей с ДЦП на детской площадке. Я всегда подхожу, стараюсь поговорить, развлечь такого ребёнка. И вы тоже можете сделать чью-то жизнь чуть светлее — даже если просто будете дружелюбны. Не потому, что перед вами больной ДЦП, а потому, что он — человек, как и вы.
Из сети