Дверь резко распахнулась и передо мной появился уже знакомый мне санитар. Тот самый, с длинным носом.
— Что стучите, Евгений Михайлович, что ломитесь?
— Да вот, давно томлюсь, а в туалет всё выбраться не могу… Можно?
— Да конечно…
Пока мы говорили с ним, мимо провели Рашида. Он шел как сомнамбула, глаза закатились, шаг не твердый. Его сопровождали двое санитаров. Мы же с моим провожатым вышли и побрели за ними. Он не стал закрывать за мной дверь, я заметил. «Видать не считают старика способным сбежать, — подумалось мне». Шагали мы не далеко. Прошли с десяток дверей и, повернув за угол, упёрлись в тупик. Там было всего две двери. Прямо туалет и чуть налево, была ещё одна дверь. Я понял, что Николай Владимирович говорил про неё.
— Иди…
Санитар открыл дверь передо мной. Обычный туалет. Я устроился на холодном, без пластикового стульчака, сиденье.
«Николай Владимирович сказал, что будет знак. А какой? Свистнет кто-то, постучит?» Начало снова трясти. Где-то в коридоре послышались шаги. Судя по всему, это вели обратно Рашида.
«Где знак то?» Мелькнуло в голове .
И тут…
Словно перед глазами кто-то перелистал страницу. Всё как-то пробежало вбок. И, я заметил! Трещина на плитке, на кафельной плитке, на которую я сейчас пялился, она исчезла!
Тут вдруг резко погас свет. Это явно и был знак.
Я осторожно, практически не дыша выглянул из-за двери. Мой страж, вышел просмотреть, что же там случилось. И я осторожно скользнул к спасительной двери, тихохонько прикрыв за собой дверь туалета. Но тут я сделал большую ошибку. Я глянул в коридор. Несмотря на то, что электричество не горело, в свете проникающем с улицы в окна, я увидал, ЧТО вели санитары… Громадная, выше человека тварь, шла медленно на задних лапах. За передние её поддерживали двое в мед.костюмах. над ними, на длинной меховой шее, торчала песья голова с острыми ушами.
Не жив ни мертв, я скользнул в нужную дверь. Сжимая рот двумя руками я стоял так долгих три вздоха. Это просто чудо, что я не заорал от ужаса. Но тут в узкой щели двери появилась жёлтая полоса. Дали свет! Теперь надо было действовать быстро. Я огляделся. В комнате свет не горел, но из окна светил фонарь. В его свете было видно, что я в кладовке. Там стояли стеллажи с какой-то бытовой химией, в углу стояли швабры. Но главное, там было окно, окно без решётки! Но это окно было застеклено и находилось под самым потолком. Впору было отступиться, но выйти в коридор к тому чудовищу было выше моих сил.
— Ты там скоро?
Это мой конвоир теряет терпение. Надо действовать. Я аккуратно взял одну швабру и засунув её за ручку, запер дверь. И вовремя. Потеряв терпение, санитар распахнул дверь туалета.
— Жека… — раздался его испуганный голос, — Жека, ты где?
Он дёрнул дверь кладовки.
— Заперто… — пробормотал он недоуменно, — он что, в темноте обратно мимо меня прошмыгнул?
Послышались удаляющиеся шаги. Я выиграл чутка времени.
Схватив другую швабру, я намотал на неё тряпку и как молотом ударил по стеклу.
— Тревога!!! — раздался истошный вопль, — Побег! Этот крик раздался одновременно со звоном стекла. По коридору побежало множество ног. Я спешно пододвинул один из стеллажей к окну и полез туда. Дверь начали яростно дергать за ручку.
— Да заперто там, я пробовал.
— Как заперто, — злобно возразил ему другой, — это кладовая, там нет замка. Дергай сильнее. Они тут же начали дергать дверную ручку, что было сил.
— Жека! — завопил санитар, — открывай давай, что ты там заперся? Мы все равно туда войдём! Они дёрнули, что было сил, и дверная ручка отлетела, распахнув дверь!
В отчаянии, я рванул что было сил, прыгнул со стеллажа и полез в окно, зацепившись руками за косяк. Санитары рванули было за мной, но бам! бам!
Два сильных удара шваброй и они лежат на полу. Николай Владимирович! Это был он!
— Несчастье моё, запричитал он, пробираясь по завалам. Той же шваброй, он подтолкнул меня и я бухнул на землю, с той стороны окна!
— Беги вдоль забора, — крикнул он, — там будет дыра. Поторопитесь, мил человек, пока они не спустили Рашида!
— Что?!
У меня перед глазами вновь появилось то жуткое чудовище. И я рванул вдоль каменной ограды. Обычно я не умею бегать, но страх придал мне сил. Я несся, как никогда в жизни не бегал. «Ага, вот она -дыра в заборе!»
Я нырнул туда и выскочив на улицу, пошлёпал по ней, куда глаза глядят. Позади раздался вой. Он подстегнул меня ещё сильней. Я припустил, что было сил. Вокруг был частный сектор. Где-то лаяли собаки, где-то играла музыка и слышались голоса людей. Я бежал по темной улице и понимал, что меня настигает жуткое чудовище.
Словно подтверждая, раздался вой, но звучал он совсем рядом. Сил моих уже больше не было. Кое как двигаясь, тяжело дыша, я всё двигался вперёд. Вот, дома закончились, впереди была насыпь железной дороги. В отдалении раздался гудок, сюда шел поезд.
План родился словно сам собой. Обдирая пальцы об острый щебень, я полез на рельсы. Поезд всё приближался. Я встал во весь рост прямо на путях и оглянулся.
Вот он! На четвереньках, опираясь на неестественно длинные передние лапы, ко мне бежала уродливая пародия на гигантскую собаку. Глаза твари горели, пасть была открыта. От ужаса я замер, не в силах что-то предпринять.
Резкий и пронзительный гудок электровоза словно разбудил меня. Яркий свет его фонаря отбросил тьму назад. И я оттолкнул этот свет и прыгнул спиной вниз, полетев кубарем под откос. Земля ударила меня и раз и другой и третий. Поезд грохотал надо мной, где-то там вверху. А я лежал в канаве и радовался, что остался жив. Поднявшись, я осторожно ощупал себя. Вроде цел… Надо было идти. Я поковылял в сторону, как вдруг, снова, как несколько дней назад, ощутил на себе пристальный взгляд. Я поднял глаза наверх и обомлел. С той стороны насыпи на меня смотрел не мигая оборотень. Он не прыгнул под колеса поезда, он спокойно выжидал. Вот пролетел последний вагон, и тварь прыгнула. До меня ему были считанные секунды, от ужаса, я закрылся руками… Перед глазами замелькала чехарда картинок. Словно кто-то торопливо перелистывал книгу. Вдруг солнце, словно ослепило меня. На миг я крепко зажмурился. А когда открыл, то на меня смотрел своими окнами типичный десятиэтажный дом. Я стоял во дворе у Ярослава Дмитриевича. Всё было в точности, как было тогда, в прошлой жизни. Я был одет в свою привычную одежду, на лице не было не царапины, руки тоже были целы.
Мне захотелось петь, кричать и радоваться. Я посмотрел на красный китайский кроссовер, стоящий у подъезда, плюнул и пошёл на остановку.
Вечером, сидя за компьютером, я открыл бутылку дорогого виски, что мне когда-то презентовали.
Надо бы завязать, хмыкнул я.
Плеснул на два пальца в стакан и тут зазвонил телефон. Неопределенный номер. Наверное кто-то из нерадивых родителей…
— Кричевский у аппарата…
— Евгений! , — раздался знакомый голос, — Это Лосев! Надо бы встретиться. Я научу тебя правильно «листать» реальности. Приходи завтра к речпорту.
— Вы живы! — Обрадовался я, — Я бегу. Я буду, обязательно буду!
